Девушка обняла моего старика за шею и прижалась к нему всем телом. Так они стояли долго-долго.
— Может, мне удастся раздобыть где-нибудь полдоллара,— сказал, наконец, мой старик.— Стою, а сам об этом думаю. Пожалуй, раздобуду.
— Хорошо,— сказала девушка, снимая руки с его плеч и отступая назад.— Только поскорее.
— А где вы будете меня ждать — здесь? — спросил он.
— Ну конечно. Только вы не долго.
Мой старик попятился к двери,
— Ждите здесь,— сказал он,— Никуда отсюда не уходите. Я мигом вернусь.
Ровным счетом через минуту мой старик выскочил на заднее крыльцо.
— Хэнсом! — крикнул он. — Хэнсом Браун!
Хэнсом так застонал, точно у него душа с телом расставалась.
— Что вам от меня нужно в мой свободный день, мистер Моррис? — спросил он, высунув голову из-за угла дома.
— Что нужно, то нужно,— ответил папа, сбегая вниз по ступенькам.— Пойдем со мной. Ну, живо!
— Мистер Моррис, а что мы будем делать? — спросил Хэнсом.— Мис'Марта велела мне перемыть всю посуду до ее прихода. А раз она так велела, я ничего другого делать не могу.
— Подождет твоя посуда,— сказал мой старик.— Все равно, поедим, и она опять будет грязная.— Он схватил Хэнсома за рукав и поволок его на улицу.— Пошевеливайся! Слушай, что тебе говорят!
Мы шли по улице, а Хэнсом трусил следом за нами, стараясь не отставать. Мы поравнялись с домом мистера Тома Оуэна и завернули к нему во двор. Мистер Оуэн окапывал мотыгой свой огород.
— Том! — крикнул папа, подойдя к изгороди.— Я решил отпустить к тебе Хэнсома на весь день, как уговаривались. Пусть сразу же и принимается за работу.
Он втолкнул Хэнсома в калитку и быстро повел его между грядками с капустой и репой к мистеру Оуэну,
— Дай ему мотыгу, Том,— сказал папа, отнимая ее у мистера Оуэна' и всовывая, Хэнсому в руки.
— Как же так, мистер Моррис! Вы разве забыли, что у меня сегодня свободный день? — сказал Хэнсом.— Я вовсе не хочу копать какой-то паршивый пырей.
— Ты, Хэнсом, помалкивай,— сказал папа и, повернувшись, тряхнул его за плечо.— Знай свое дело!
— Я, мистер Моррис, знаю свое дело,— сказал Хэнсом.— У меня сегодня свободный день — вот какое мое дело.
— У тебя вся жизнь впереди, успеешь нагуляться,— ответил папа.— Ну, нечего! Делай, как тебе велено.
Хэнсом поднял мотыгу и опустил ее на куст пырея. Но пырей был такой жилистый и крепкий, что мотыга отскочила от него по крайней мере на фут.
— Ну, Том,— сказал папа, поворачиваясь к мистеру Оуэну,— теперь давай мне пятьдесят центов.
— До конца дня ничего не дам,— ответил мистер Оуэн, покачав головой.— А вдруг он не наработает на полдоллара? Пожалуй, заплатишь вперед, а там окажется, он не стоит таких денег. Это только себе в убыток,
— На этот счет можешь не беспокоиться,— сказал папа,— Уж я позабочусь, чтобы деньги не зря были плачены. Буду заходить сюда время от времени присматривать за Хэнсомом. Пусть работает на совесть,
— Мистер Моррис, я извиняюсь, — сказал Хэнсом, глядя на папу.
— Ну, что тебе, Хэнсом? — спросил мой старик.
— Я не хочу мотыжить этот паршивый пырей. Я хочу, чтобы у меня был свободный день.
Папа строго посмотрел на Хэнсома и показал ему носком башмака на мотыгу.
— Ну, Том, выкладывай пятьдесят центов, — сказал он.
— Да что тебе так приспичило? Еще ничего не заработано, а ему деньги подавай!
— Есть одно неотложное дело. Заплати, Том, я…
Мистер Оуэн посмотрел, как Хэнсом ковыряет пырей мотыгой, потом запустил руку в карман комбинезона и вытащил оттуда целую пригоршню гвоздей, каких-то винтиков и мелких монет. Он долго перебирал все это и, наконец, набрал полдоллара пятью - и десятьюцентовыми монетами.
— Если этот негр будет плохо работать, первый и последний раз я его нанимаю, — сказал он папе.
— Жалеть не станешь,— ответил папа.— Я такого работяги, как Хэнсом Браун, в жизни своей не видывал.
Мистер Оуэн дал папе деньги, а все остальное ссыпал с ладони в карман. Мой старик получил свои пятьдесят центов и тут же зашагал к калитке.
— Я извиняюсь, мистер Моррис, сэр,— сказал Хэнсом.
— Ну, что еще, Хэнсом? — крикнул папа.— Ты разве не видишь, я тороплюсь.
— Можно, я уйду пораньше? Мне бы хоть немножечко урвать от свободного дня.
— Нет! — крикнул папа.— И хватит приставать. Ты когда-нибудь видел, чтобы у меня были свободные дни?