Лес вдали отливал голубизной. Спали звери и птицы. Почти ни один живой звук не нарушал дикого покоя.
Амвросий во сне почесал отлежанное плечо. Снились мальчику тревожные сны. Снилось будто мертвые авары из недавнего боя ожили, крадутся к люльке годовалого брата. Скрипели их зубы. Падали страшные тени. Подымаясь, убитые кони. Ржали тревожно. А он безуспешно искал лук или дротик. Не находил. Дрожала и крестилась Ирина. Хотелось закричать но не было сил: кругом все тонуло в черной тишине леса.
— Сейчас бы рыбки испечь… Ох мать моя так умеет…
— Брось это. Не томи, черт в твоем брюхе.[135]
Вестогор поднялся с бревна. Подошел к воротам. Потрогал дубовый засов. Покрутился, разминая спину.
— Чего не сидится? — крикнул ему часовой с башни.
Раньше всех двинулись на юг всадники Ждана. С ними был и Валент. Под его начало отдали молодых готов. Следом за ними тайно, посреди ночи выступил пеший отряд Рывы. В низовье Смеющейся горы он соединился с тремя сотнями легковооруженных просян. Серьезные гарнизоны оставили склавины лишь в важных крепостях. Раненых и подростков решено было удержать здесь: в одной из малозначимых горных крепостей.
— Так будет надежней, — сказал Рыва на военном совете. Сложил сильные руки на могучей груди.
— Верно. Одно дело в засадах хорватов и аваров истреблять, другое дело в открытую драться. Пусть тут и будут! — поддержали рыжебородого хмурые вожди.
— Если авары навалятся, так хоть польза выйдет. Юные бойцы тут легко отобьются, — утвердительно выпятил растопыренные пальцы отважный Алавив. Поднял гордо беловолосую голову.
Недобрые вести принес склавинам накануне совета гонец из городища Магуры. Многое отныне менялось в войне.
Оранжевым кругом выглянуло солнце. Защебетали первые птицы. Кончалось темное время Чернобога. Двуглавое чудовище Ящер выплюнуло светило одной пастью, чтобы вновь проглотить его на закате другой. Так повелел сам Чернобог. Таков был вечный порядок мира.
Светодив улыбнулся рассвету. Потер колени. Спросил:
— Чего умолк, Вестогор? Куда все наши подались? Ну?
— Нечего тебе знать! Ушли и все.
— Хватит таиться. Не слышит никто. Мне то скажи? Тебе, что наш старшина говорил? Ну! Не темни, брат. Он тебе родич или кто?
— Потому и молчу…
Амвросий почувствовал, что просыпается. Холода не ощущалось. Замерз только кончик носа. Мальчик потер его горячим кулаком. Спрятал под синий плащ. Глаза открывать не хотелось. Надоедливые голоса воинов отогнали неприятные мысли. Забылось тревожное сновидение.
Вестогор откашлялся. Сплюнул на землю. Отвел глаза.
— Чего стережем? А? — входил в азарт Светодив. Щипал свою дикую бороду. Усмехался игриво: день радовал его, ласкал приятным покоем предстоящего сна.
— Ну, чего пристал то? Тайна это разве?
— Давай рассказывай, не томи. Не слышит никто, спят все.
— Ладно, — с деланной обидой протянул стражник. Начал, разминая руки: — Только ты никому… ни единого слова чтоб не сказал… Перуном клянись!
— Да разорвет меня гром!
Амвросий прислушался.
— Беда, брат. Вроде как авары с юга хотят на нас двинуться. Там теперь основная война будет. Всегорд ополчение племен подле озера Судеб собирает. Оттуда дальше двинутся. Может к городу Магуры пойдут. Больше мне не известно.
— Слышал? — шепнул другу Идарий.
— И ты не спишь… — удивился юный римлянин.
— Да, чего там… Все понял? Тихо!
Светодив хрустнул суставами. Расправил плечи. Бросил в огонь несколько веток. Сухолом затрещал в огне. Пламя ожило. Поднялось.
— Чего распаляешь?
— Мерзну… Может стар стал?
— Вон, молодые то спят себе. Петухами не пробудишь. Они вон даже в домах ночевать не хотят, а ты все мерзнешь… Всю ночь мерз и теперь что ли, согреться не можешь. Гляди, солнце то уже поднялось…
Ковыляя подошел другой часовой. Зевнул. Поправил ленточку стягивающую длинные русые волосы. Спросил высоким голосом:
— Отсидели свое?
— Отсидели, — вздохнул Вестогор. — Теперь и ты день посиди. Смотри чтобы порядок был, а то у тебя вчера двое сами в лес ходили. Мало ли… Вдруг хорваты поблизости сидят…
5
Идарий разбил яйцо. Задрал голову. Принялся пить. Амвросий взял из корзины пару сырых яиц. Стукнул одно об стол. Соскреб разбитую скорлупу ногтем. Проколол дырочку в пленке. Потянул с наслаждением прохладный белок.