Разговор сбился на постороннее. Вспоминали родные селения, забавы и праздники. Спорили, хвалились уловом и доброй охотой. Рассказывали про родных: матерей, отцов, сестер и братьев. Припоминали смешные истории, хвалили великих предков.
Сухие ветки потрескивали в огне. Отовсюду на свет слетались ночные мотыльки. Почти полная луна роняла желтоватый свет на озерную гладь. Желтые искорки расползались по колеблющейся воде. Изредка пролетала какая-нибудь птица.
— Хватит о пустом трещать! О деле давайте… — внезапно вспылил паренек с оттопыренными ушами.
— Правильно! — поддержал Амвросий. — Не решили еще всего.
Дубыня утер кулаком приоткрытый рот. Приподнялся на локтях:
— Два дня как с лагеря снялись, не больше того… Это я точно знаю. Мне как на какой след гляжу сам Леший шепчет, так мол и так говорит… — мальчик внушительно взмахнул рукой, словно отметая чужие сомнения. — Сотен пять всадников было и вдесятеро к ним пеших. Без телег, без обоза всякого были. Спешно двинулись. Нагнать мы их теперь не сумеем. Но вот если они кого еще поджидать станут… Вот тогда нагоним! Слышите? Это я говорю тем кто по мамкиной сиське скучает.
«Не зря я его главным в разведку послал. Правду бывалые воины говорили: лучшего следопыта среди нас нет. И как он все понимает? Другой бы только на след указал… А он… Ведь посчитал даже!» — подумал Идарий не без зависти. Повернулся к римскому другу. Спросил:
— Что скажешь, Амвросий?
— Думаю, верно Дубыня говорит. Воевода рать к княжескому городищу повел. Если так, то там мы его догоним. Если он еще большую остановку сделает, тогда тоже догоним. В этом сомневаюсь. Быстро он идти намерен. Но возле города Магуры мы их точно найдем. Даждьбог нам в помощь![141] Ведь зачем Всегорд к нашему городищу двинулся? Наверняка, Даврит там хочет большие силы собрать. Куда еще легче всего свежему ополчению племен подойти?
— А что? Верно! — поддержал Вторяк.
Дубыня примял поудобней охапку свежего сена в подголовье. Сел обхватив колени. Сузил глаза. Вздохнул глубоко, прижав к груди выдающийся вперед подбородок. Оглядел желтоватые от огненного света лица товарищей:
— Это ты складно, брат, сказал. Ну коль у нас тут совет выходит, я вот что еще хочу добавить: видать аваров много навалилось, раз наши так быстро отсюда ушли. Боязно! Мало ли что…
— Ты, Идарий, что думаешь? — с дрожью в голосе спросил Беляв.
— Не молчи! — проворчал Доброжир, шевеля длинными бровями. Натянул плотнее кожаный капюшон, словно прячась от дождя.
Идарий скорчил равнодушную мину. Поднялся не торопясь. Бросил в костер побольше веток. Ярче вспыхнуло во тьме одинокое пламя. Отряд ждал, что он скажет.
— Без слов ясно все. Спать давайте! Утром по следу воеводы пойдем. Выбирать нечего. Не по дороге, так в городище Магуры соединимся со своими. Раз теперь большая война пришла, значит и нам в стороне оставаться нечего. Вперед шли, вперед и пойдем.
— Уж больше некуда… — печально прошептал Беляв. Повернул голову на травяной подушке к звездному небу.
Тревожные мысли появились у Амвросия: «Значит больше аваров, чем склавин. Значит не решается Даврит сходу разбить врага, хоть и вернулся из империи с могучей силой. Но, что если уже случилась великая битва и князь с потерями отошел к своему городищу?» Страшной картиной представилось поле усеянное мертвыми телами. Хищными стаями носились по нему аварские всадники, рвали добычу с павших, срезали скальпы. Мальчику захотелось отогнать от души беспокойство, но лишь сон рассеял его, погрузив утомленный разум в сладкое забытье.
На рассвете отряд продолжил путь. Мягко щекотала ноги зеленая трава. Светился в лучах восходящего солнца утренний лес. По следу прошедших воинов ребята обогнули болото. Квакали лягушки. В мутной воде шустрили головастики. У зарослей камыша и рогоза путники остановились. Набрали съедобных кореньев, чтобы размолоть и испечь лепешки. Двинулись молча дальше. Каждый размышлял о своем. Собирали грибы, рвали дикую кисловатую малину. К середине дня вышли к реке. Лиственный лес оборвался. Бросились в глаза частые пни, увядшие листья на срубленных ветках и следы от волока бревен. Звонко пел зяблик. Прыгали кузнечики и жужжали пчелы.
— Чжээ-чжээ! — провожала гостей неугомонная сойка.
«Чудо какой ясный день!» — подумал Амвросий. Стер со лба пот грязным рукавом. Сильные ноги мальчика не чувствовали усталости. Сердце билось спокойно. Страхи минувшего дня остались у озера Судеб.
— Глядите! — Вторяк указал пальцем направо.
На противоположном берегу реки стояли в ряд несколько плотов. Их оставили в воде даже не разобрав, чтобы высвободить веревки. Склавины торопились. Следов от костров не было.
141
Даждьбог — один из главных богов в славянской мифологии, бог плодородия и солнечного света, лета и счастья, живительной силы; считался щедрым.