— Воевода в городище Магуры засел…
— Аваров там еще нет?
— Не было.
— Значит успеть можем!
— Туда надо идти! — решительно поддержал Вторяк. Свирепо сузились красные глаза. — За все аварам отплатим! Кровью своей поганой умоются, паршивые псы.
— Верно! Нет им прощенья и не будет пощады: всех до единого аваров истребим, — подхватил мысль товарища Амвросий. Сжал пальцы на топорище. Выставил вперед подбородок.
Все еще не мог юный римлянин представить как вышло у аваров одолеть отважных склавин. Казалось, стоило броситься вперед и слава великих побед неминуемо оживет.
Стоян покачал головой. Посмотрел сурово:
— Не шутки это. Сварог свидетель, не шутки! До городища вам целыми не дойти. Теперь кочевники всюду как хозяева. Может уже к стенам Магуры подошли. Из лесов их бить надо, малыми силами. В крепостях отсиживаться, а ночами нападать. Ясно? По-иному нельзя, напрасно горячитесь. Слишком многих отважных сынов потеряла наша земля, а ваши битвы впереди еще. Вепрь, ты умеешь… Расскажи как все случилось. Пусть знают. Нечего нам скрывать.
Легкий ветерок поднимал остриженные по-боевому гривы ребят. Закопченные лица застыли в неподвижной тревоге. Горели нетерпением строгие взгляды. Каждого мучили страшные вопросы. Кто остался жив? Кто погиб? Родичи многих сражались вместе с Давритом. Не замечал никто красоты луговых цветов. Не чуял их аромата. Только мысль о проигранной битве жила в умах.
Седой древович потрепал бороду. Убрал льняным колпаком пот с морщинистого лба. Хрипловатым голосом начал неспешный рассказ:
— Сошлись оба войска на широком поле. Встали по краям пешие отряды. Дротиками прикрывали они весь день атаку славной конницы князя. Поднялось яркое солнце. Протрубили в рог. Завязали сражение союзники наши, готы. Первыми они пустили стрелы в аваров. В коннице кочевников все какие есть племена степи собраны. Ответили кривые луки врага. Даврит поднял дружины. В центре вел он свою отборную конную рать. За всадниками стояли пешие: в кольчугах и с копьями, ополченцы с луками и дротиками. Всей силой князь обрушился на врага. Закипела жестокая сеча!
Амвросий привычным движением скрестил жилистые руки на груди. Слушал едва дыша. Всеми красками рисовало воображение великую битву. Оглушительно били аварские барабаны. Стучали копыта тысяч коней. Грохотали удары. Лились рекой боевые кличи, умирая в стонах.
— Понадеялся Даврит на конное войско. В теснинах биться не стал. Забыл, что степное колдовство в поле великую силу имеет. Пока рубили наши воины венедов, гепидов да хорватов, маги кагана сотворили великое зло. Конные полчища железных людей, так что и кони в латах, возникли за спинами отважных склавин. Ударили подло, в спины! Взяли в кольцо!
Идарий вздрогнул и посмотрел на Амвросия широко раскрытыми очами. От волнения юный римлянин покусывал средний палец. Ноздри мальчика раздувались. Низкие брови приподнялись. Без единого звука слушали молодые бойцы рассказ бывалого воина. Вторяк в ужасе закрыл опухшие глаза ладонью. Наклонил печальную голову: ярость сменялась в ней ужасом и горем. Беляв напряженно глядел на старика. Дубыня съежился, пряча остриженную голову в плечи.
— Говорят весь день не смолкали аварские барабаны. Приказал так поганый Баян, чтобы мы навсегда запомнили эту битву, — негромко добавил Стоян.
— Страшные это были звуки! — продолжил Вепрь, перейдя на полушепот. — Прежде никогда не стучали авары в тяжелые барабаны весь день, а лишь перед битвой. Ужас хотели посеять в рядах склавин! Перун дал силы нашим воинам. До темноты рубились они в кольце врагов. Остатки войска отошли в табор. Там и была конечная сеча. Всю ночь она шла. Много добычи взяли авары. Большой пир устроили они в честь своей удачи. Щедро наградил каган подлых колдунов, принесших ему победу. Одному дал золотую маску и двадцать жен, другому — пять серебряных кувшинов полных византийских монет.
— Сколько же пало склавин и кто выжил? — спросил Светлан.
— Много… Очень много отважных сынов полегло… До ночи гнали авары остатки союзного войска. Немало еще порубили. Большое число взяли в плен. Мало кто схоронился в лесах. А лучшие воины почитай все пали. Спаслись сотник дружины Даврита Избыгнев да гот Эрманрих с немногими соплеменниками и гуннами. Князь ливичей Любим попал в плен. Тяжка его доля!
— Как!? — воскликнул Беляв.
— Скрутили его авары веревкам. Не смог он вырваться, да и мало кто из дружинников его спасся. Все почитай пали! Лучников колдовские железные конники первыми смели, а начальника их Божидара живым захватили. Всего, пленили авары несколько тысяч. Не скажу сколько наших воинов полегло! Все поле усеяно телами. Вот воронью то пища! Тризну не справляли… Некому… Только Всегорд справил… Горькая то была тризна, горше обычного…