Тихое блеяние ягнят, пение маленького чабана, казалось, растрогали саму природу, и она, видно в знак благодарности, послала Буяну мираж: в степи вдруг выросли горы, зашумели водопады, возникли очертания большого города. Мираж висит в неподвижном воздухе, а под ним поют жаворонки, звучит песня.
Буян уже закончил высекать из камня верблюда, как вдруг до него донесся шум, от которого тут же сбились в кучу испуганные овцы. Вдали возникло что-то диковинное. Оглушительно тарахтя, поднимая за собой тучи пыли, непонятное существо приближалось так стремительно, что ни резвый конь, ни быстроногий верблюд не могли бы с ним сравниться.
Буян впервые видит такое чудо и потому вначале немного теряется. Но потом он быстро приходит в себя. «Должно быть, это и есть та самая „телега без оглоблей“, о которой рассказывал дедушка Соно́м, сосед по аи́лу».[9] Сгорая от любопытства, Буян бросается «телеге» наперерез.
Буян прямо-таки оглох от грохота, сверкание ветрового стекла его совсем ослепило. А тут еще «телега» резко затормозила и загудела что есть мочи. Не чувствуя под собой ног от страха, Буян кидается в сторону, к зарослям ковыля. Оглянувшись на бегу, он видит, что «телега» стоит на месте и какой-то человек машет ему рукой.
— Эй, паренек! Иди сюда! На, возьми еэвэ́н![10] — доносится до него.
«Какой хороший! Печенье дает! — успокаивается Буян. — Но все-таки лучше держаться подальше: а вдруг что случится?» И, добежав до высокой травы, он падает ничком на землю.
Отдышавшись, Буян поднимает голову и видит, что «телега» без оглоблей удаляется, оставляя за собой хвост дыма и пыли…
Как только она растаяла вдали, Буян выскочил из укрытия и стремглав побежал к тому месту, где она только что стояла и где, как он предполагал, могло остаться угощение.
Но там только примятая трава и свежие узорчатые следы от колес. Печенья нет, хотя Буян и прошел порядочное расстояние вдоль колеи. Дальнейшим поискам помешало громкое блеяние ягнят. Присмотревшись, Буян увидел, что из-за ручья к ним движется стадо овец. Он бросился к лужайке.
«И чего это Цолмо́н в такую рань гонит овец? Не будь его, я бы обязательно нашел печенье», — с досадой думает Буян. Он даже не заметил, как впопыхах ободрал ногу о камень.
Отогнав своих ягнят подальше, Буян решает подождать приятеля. Но тот не спешит — рукояткой кнута он пытается выгнать из норы мышь.
— Цолмон! — зовет его Буян, теряя терпение.
— Чего тебе?
— Иди сюда, что-то расскажу.
Цолмон нехотя перебрался через ручей и подошел к Буяну.
Они почти ровесники, только Цолмон ниже ростом да одет в вылинявший коричневый тэ́рлик,[11] а на голове вместо шапки старенький платок.
— Чего это ты так рано пригнал овец? Еще нет и полудня!
— Да ты что? — Глаза у Цолмона округлились от удивления. — Не видишь, где солнце? Самое время гнать их в загон.
И вправду солнце стояло уже в зените.
— Знаешь, — захлебываясь от возбуждения, заговорил Буян, — здесь только что проехала телега без оглоблей! Вся сверкает стеклами, тарахтит — ужас как интересно!
— Ну да?! — изумился Цолмон.
— Честное слово! А меня угостили печеньем.
— Покажи!
— Оно там осталось, где телега остановилась. Я как раз собирался поднять его, а тут ты со своими овцами. Давай сбегаем?
— Давай! — загорелся Цолмон.
Ребята оставили ягнят и овец пастись на лугу, а сами наперегонки побежали за еэвэном. Они долго искали его, шарили по траве вдоль колеи, но так ничего и не нашли.
— Чудеса, — задумчиво сказал Буян, распрямляя затекшую спину. — Я ведь слышал, как человек с телеги кричал: «Возьми еэвэн!» — Он грустно посмотрел вдаль и вдруг увидел колеблющееся на ветру белое пятно среди голубых ирисов.
Мальчишки подошли ближе. За стебель цветка зацепился лист бумаги с непонятными черными значками и большим портретом незнакомого человека.
Буян поднял листок и с любопытством уставился на лицо незнакомца:
— Кто бы это мог быть? Бурха́н?[12] Не похоже! У нас в юрте стоят бурханы, так у них у каждого множество рук. Нет, это не бог. Но, видно, кто-то такой же важный. Иначе бы не рисовали!
— А красиво-то как! — восхитился Цолмон. — Вот это картинка!
— Да, интересная штука, — согласился Буян. — Помнишь, ты показывал мне как-то коробку от папирос? Там тоже рисунок. Но теперь можешь не хвастаться — мой лучше!