— Скучаешь? — услышал он и от неожиданности вздрогнул. Перед ним стоял сын генерала из Минска, курсант Любимов, Сашка.
— Да нет, просто сижу, — ответил Коля.
— К тебе не приехали, наверное, далеко ехать? — спросил Любимов.
— Не так далеко, как не на что ехать. Мама на пенсии, а сестренка не работает. Она тоже школу окончила.
— Близняшки?
— Она на год старше. Но пошли в школу в один год — так было маме удобней нас воспитывать.
— Больше никого нет?
— Племянник и племянница, в одной квартире живем. Он заканчивает в следующем году.
— Подождали бы и его, куда было спешить, — улыбнувшись, сказал Любимов.
— Как-то не подумали, — в тон ответил Коля.
— Мне некого было ждать, и меня некому тоже, — вздохнув, произнес Сашка. — Один как перст. Кстати, ты не знаешь, почему так говорят? Если перст — палец, то их десять. В крайнем случае, пять рядышком.
— Может, их отрубили? Оставили один, чтобы дорогу путнику показывать.
— Скорей всего, чтобы в носу ковыряться. Откуда ты?
— Из Липецка.
— Надо же, — удивился Сашка. — Мой родитель там переучивался на новый тип самолета, и мы с мамой ездили к нему.
— Давно это было?
— Лет десять назад. А что?
— Нет, ничего. Я просто так спросил. Отец летает?
— Поперли только так! — с подъемом в голосе произнес сын генерала, которого поперли из армии.
— Готового летчика поперли, а тебя вместо него планируют?
— Кто их поймет, что они планируют. Скорей всего, что ничего не планируют. Папашка советист — этим все сказано. Гэкачэпист, слыхал о таких? Враг номер один! Им же нужны свои слуги и защитники. Пенсия у него теперь такая, что без любимого кофе обходятся. Жили мы втроем на одну курицу в неделю! Вот так!
— А почему ты пошел им служить? — Коля, прищурясь, посмотрел на Любимова.
— Папаша настоял. Говорит, это ненадолго. Скоро смоет всю эту шелуху, и опять будет сильное государство, которое должна защищать хорошо обученная, высоконравственная армия.
— Так будет?
— Родитель надеется.
— А ты?
— Не очень.
— Ну, тогда бы «не ходил ты, Ванек, во солдаты»!
— Я и не хотел. Им, родителям, по слабохарактерности уступил. Я хотел стать архитектором. Изобрел бы свой Нотр-Дам и почивал на лаврах. Через тысячу лет туристам бы рассказывали, что построен сей чудо-храм по проекту великого зодчего по имени Александр сын Валентинов, а фамилия его Любимов. Вот так. Теперь же, если не зароюсь носом в землю, отслужу свое и пойду сторожем на стоянку автомобилей — больше никуда таких не берут, и буду в красивой летной куртке бродить по территории гаражей и материться на нерадивых гаражников или как их там. А у тебя как получилось, что ты ударился в воздухоплавание?
— У меня папа тоже был летчик. Разбился.
— Вот видишь! — Сашка помотал головой. — Бьются они, сталинские соколы! Ты-то хоть знаешь, почему падают летательные аппараты?
— Н-ну…
— Ладно, не мычи. Открою секрет. Потому что они тяжелее воздуха.
Коля шутки не понял и воскликнул:
— Да они же все такие!
— Потому и могут все биться! — утвердил закон падения летательных аппаратов на землю Любимов и предложил пройтись до буфета, пропустить одну-две чарки лимонада.
У ларька была очередь из желающих утолить жажду, охладиться мороженым, перекусить бутербродом. За стойкой буфета молодая краснощекая дивчина, у нее такая же помощница, они в постоянном движении, от этого их аж пот пробрал. Глаза хоть и усталые, а блестят озорно.
— Нам по бутерброду с черной икрой, — сказал Сашка буфетчице, когда подошла их очередь. Такой заказ удивил буфетчицу.