Вмешалась Валентина Ивановна.
— Ладно, хватит тут распаляться и сводить счеты, — сказала она спокойным ровным голосом. — Понятно, что везде надо приложить усилие, чтобы добиться успеха. Каждый человек — кузнец своего счастья. Коля — ответственный мальчик, получил по заслугам. Его никто не заставлял, он сам сидел ночами над учебниками — вот и результат.
— Коля… мальчик! Везунчик твой Коля-мальчик! Сколько ты с ним возилась, не получилось бы, что плюнет на тебя твой мальчик, когда оперится. Может, еще и предъявит тебе кучу обвинений! — вырвалось негодование дочери.
— Что ты несешь какую-то несуразицу! В чем он может меня упрекнуть?
— Хотя бы в том, что не было у него модняцких джинсов, мотоцикл ты ему не купила, магнитола не японская.
— Он одевался не хуже других, питался как мы все, по дому делал все сам без напоминаний и просьб. Не понимаю, почему он должен упрекать меня в чем-то?
— Погоди, еще не вечер, узнаешь! Только потом не удивляйся.
— Кира, — повернулась Валентина Ивановна к Кире, — я что-то не так делаю? Я вас плохо воспитываю? Требую невозможное?
Выражение лица у Валентины Ивановны было горестным, как у человека, который вдруг узнал горькую правду, и она повергла его в шок.
— Что ты, мамочка! — обняла Кира Валентину Ивановну за плечи, которые опустились беспомощно. — Все хорошо у нас! Мы с Колей часто говорили, как нам здорово повезло, что мы с тобой живем. Мы даже поклялись никогда не оставлять тебя. Вдруг что-то случится, мы не бросим тебя, не сдадим ни в какое даже самое престижное заведение. Успокойся!
Валентина Ивановна не могла говорить, горло ей перехватил спазм. В голове вихрилось: «Они клялись… не оставлять меня. А я их иногда журила… Может, не всегда была так нежна, как родная мать… Я больше их жалела, чем любила».
— Мамочке есть с кем остаться! — по слогам отчеканила Лиза и закрылась в своей комнате.
Валентина Ивановна крепко прижала к груди Киру.
— Как можно простое усложнить до невозможного, — вымолвила она. — Ты-то хоть не будь такой!
Кира тут же позвонила Адель.
— Коля поступил в училище! — радостно выкрикнула она в трубку. — Письмо сейчас получили. В феврале каникулярный отпуск у него, обещает приехать, если ничто не помешает.
— Как я рада за него! — взвизгнула в трубку Адель. — Молодец, Кока-кола! Поздравь его от меня! Хотя, что я говорю! Дай мне его адрес, сама ему напишу!
Адель попутно сообщила Кире новость: послезавтра она уезжает в Москву, будет искать театр «или что-то на него похожее», где согласятся взять ее в любом качестве: танцовщицы, артистки, студентки, уборщицы, билетерши. В интернате нельзя больше оставаться, и так держали месяц, спасибо им. И деваться некуда: нет денег, нет работы.
— Были предложения денежные, но они не для меня, — сказала Адель.
Кире до слез стало жаль подружку. «Будь у меня квартира или деньги, — думала она, — я бы взяла ее к себе; не пропасть бы девчонке в этой сволочной жизни».
— Ты одна поедешь? — спросила Кира.
— Одна, — скучным голосом произнесла Адель.
— В Москве у тебя кто-то есть из знакомых, у кого бы ты могла остановиться?
— Никого.
— Милая Аделька, — всплакнула Кира, — не уезжай одна! Побудь еще тут, выясни со своим поступлением, с жильем. Хочешь, я попрошу маму, чтобы ты у нас пожила, пока не устроишься? Коли нет, кровать освободилась. А? Она разрешит, думаю.
Адель долго не отвечала, потом в трубке глухо прозвучало:
— Нет, Кира, жребий брошен! Все мосты к отступлению сожжены! Поеду! Не я первая, не я последняя. Бог не выдаст, свинья не съест!
Сошлись на том, что Адель напишет Кире сразу же, как только понадобится помощь. Валентина Ивановна за ужином заметила дурное настроение у Киры, решила, что это следствие перепалки при чтении письма, и не стала заводить об этом разговор. Перед сном, по обыкновению, зашла в комнату к Кире, чтобы пожелать ей доброй ночи, и та ей все рассказала об Адель.
— Бедная девочка! — всполошилась Валентина Ивановна. — Куда она, беззащитная, ее же каждый может обидеть! Зови ее к нам! Пускай не выдумывает с отъездом. Сколько их с испорченной судьбой мотается по белу свету! Звони сейчас же! Пусть завтра приезжает к нам!
Адель от предложения переехать отказалась наотрез. Сначала Кире показалось, что она обдумывает предложение, а потом услышала шмыганье носом и твердый голос: — Я еду! Спасибо маме Вале за все! Как вам с Колей повезло… Берегите друг друга.