Он вскочил и стал пробираться на голос. Но грохот шторма и вой метели оглушили его. Неожиданно ветер опрокинул Лейва и покатил его по снегу. Рот сразу забило снегом, и Лейву показалось, что он вот-вот задохнется. Почувствовав под собой что-то твердое, он ухватился за него руками, это был конец санных полозьев.
— Лейв! Лейв! — снова закричала Наруа.
— Я здесь! У саней! — изнемогая, ответил он.
Наруа высунулась из отверстия, которое она все время очищала от снега, провела рукой по полозьям и нащупала камик Лейва.
— Можешь отпустить полозья! — крикнула она. — Я тебя держу!
Лейв отпустил полозья, повернулся и ухватил Наруа за руку. Медленно, с трудом, он заполз под сани.
Там он долго лежал, с трудом хватая ртом воздух, и почти не почувствовал, как Наруа сняла с него верхнюю одежду.
— Надо следить, чтобы одежда не намокла, ведь у нас нет огня, чтобы ее высушить, — объяснила она.
Лейв сел, насколько это позволял низкий потолок их укрытия, стянул с себя штаны из тюленьей кожи и протянул их Наруа, которая тут же тщательно очистила их от снега.
— Заползай под шкуры, — сказала она, — а то замерзнешь.
Пока Лейв освобождал собак, она достала шкуры и расстелила их под санями. Лейв заполз в устроенное ею гнездо, сама же она, прежде чем залезть к нему, очистила от снега его и свою одежду.
— Сними с себя всю одежду и положи ее под шкуры, на которых лежишь. Тогда она высохнет и не будет жесткой.
Лейв повиновался, и вскоре они уже лежали под санями, укутанные толстыми меховыми шкурами, и грели друг друга.
— У меня почему-то голова отяжелела, — пожаловался Лейв.
— Это пройдет, — успокоила его Наруа. — Многие во время шторма страдают от тяжести в голове. Это такое чувство, будто ты слишком туго затянул капюшон анорака.
Лейв воткнул нож между досками днища.
— Интересно, что стало с Апулуком и Сёльви? — спросил он.
Наруа засмеялась:
— Им лучше, чем нам, ведь мешок с едой остался у них!
Наруа оказалась права. Как только Апулук заметил первые порывы ветра, он направил свои сани к берегу. Остановив их у большого сугроба, он быстро освободил собак от постромок и крикнул Сёльви:
— Постарайся перевернуть сани, а то их унесет ветер!
Сёльви повиновалась, не задавая вопросов. Сначала ей удалось поставить их набок, потом после многих попыток она, используя порывы ветра, опрокинула их грузом вниз и забралась под них в ожидании Апулука.
Когда сани занесло снегом, ей стало страшно, что Апулука унес ветер. Наконец она услыхала его голос, и в снежной стене появилась дыра.
— Попробуй протиснуться в эту дыру! — крикнул ей Апулук. — Держи меня за руку и не отпускай!
Сёльви пролезла в дыру, и шторм испугал ее своей силой. Все смешалось и превратилось в снежный воющий, ревущий и грохочущий ад, тысячи снежных игл тут же впились ей в лицо. Она вцепилась в руку Апулука, и он потащил ее по льду. Неожиданно они оказались в укрытии. Апулук отпустил ее руку, и она смахнула снег с глаз. Они находились в маленькой пещере, которую Апулук вырыл в снежном сугробе. Пещера была достаточно высока, чтобы в ней можно было сидеть, и достаточно длинна и широка, чтобы в ней лежать.
Сёльви радостно повернулась к Апулуку, но он уже снова исчез в снежной круговерти.
На этот раз он быстро вернулся обратно. Сначала он протянул ей спальные шкуры и мешок с едой, потом вполз в пещеру и сам. Очистив с себя снег, он снова завалил вход в пещеру, оставив в верхнем углу открытым маленькое треугольное отверстие, которое назвал «носом».
Сёльви постелила вниз шкуру недавно убитого медведя, а на нее несколько сшитых вместе оленьих шкур.
— А где Наруа и Лейв? — испуганно спросила она.
— Они не пропадут. Наруа знает, что нужно делать, — ответил Апулук.
Он отодвинул мешок с едой к стене пещеры.
— Когда шторм кончится? — спросила Сёльви.
Апулук пожал плечами:
— Этого никто не знает. Дня через два-три.
— Три дня? — Сёльви оглядела крохотную пещеру. — Нам придется просидеть тут три дня?
— Да, — Апулук засмеялся. — Если только ты не предпочтешь ждать конца шторма снаружи. Здесь мы в безопасности, можем спать, не замерзнем и у нас достаточно еды.
Он порылся в мешке с едой и достал оттуда свои приспособления для разжигания огня.
Сёльви с удивлением наблюдала, как от быстрого вращения палочки в углублении деревянной дощечки маленьким синим огоньком загорелся сухой мох. Вскоре Апулук зажег жировую лампу, дававшую и свет, и тепло.