— Хагрид, а как у тебя дела?
— Хорошо, вот только Пушок приболел. А ведь теперь он занят, и я не могу постоянно его навещать.
— А кто такой Пушок и, причем тут он?
Подыграв ему, я посмотрел на мужчину со смесью растерянности и любопытства.
«Не удивлюсь, что Пушку нездоровится только оттого, что так выгодно нашему директору. Ведь теперь Хагрид постоянно об этом думает и однозначно расскажет нам. Но как все-таки вычислили, что мы пойдем к Хагриду?»
И тут меня осенило. Не подавая вида, но улыбнувшись, я стал слушать ответ, пока лесник разливал чай нам.
— Пушок, мой пес, сейчас его взял директор, ведь только мой песик может помочь ему. Но это надеюсь ненадолго, так сказал профессор Дамблдор.
Гермиона стала задавать новые вопросы, а я размышлял над той идеей, что пришла в голову. А что, если все гораздо проще. Газета лежала уже давно и просто Хагрид после слов директора, что мне следует об этом узнать, не стал ее убирать. Директор не стал больше ждать и забрал Пушка охранять люк. А Пушок и без помощи директора приболел. От смены обстановки.
— Нет, больше я ничего не могу сказать это дело директора и его друга.
Рассказал он нам и о том, что его песик любит музыку и Хагрид ему играет часто. А также и о том, что от этой самой музыки его цербер засыпает. То есть поведал нам много и в тоже время мало. И имя так он и не произнес, чтобы зацепиться за него. И как по мнению директора, мне впутываться в дело с философским камнем? А с другой стороны, зачем мне знать, что там лежит? Мог ли Дамби предвидеть тот факт, что Хагрид не скажет фамилию? Нет. Это не просчитать. А значит? Он импровизирует в сжатых рамках, и это мне на руку. Значит, просчитать все он не может, как и не может все знать обо мне. С такими приятными мыслями допив чая, я встал из-за стола.
— Спасибо, Хагрид, все было вкусно, но нам пора.
Ага, вкусно, чуть зубы не сломал об это кулинарное творчество, по ошибке названное печеньем.
— Пока, ребята.
Попрощавшись с добрым увальнем, мы покинули домик, но пройдя пару десятков метров свернули в запретный лес.
— А теперь ты расскажешь, что все это значит?
Посмотрела на меня Герми, готовая, если надо пытать, чтобы получить ответ. И конечно я мог бы соврать, мог начать притворяться, но посмотрев на девочку, просто сдался:
— Спрашивай!
— Ты знал о его псе?
— Догадывался.
— Что еще ты знаешь по этому делу еще?
Но ту я не мог не уточнить, ехидно улыбаясь:
— Точнее!
Та еще пару секунд смотря, ответила, стараясь подобрать слова:
— Ты догадываешься, что он охраняет? Где его пес и связано ли это с тем троллем.
При воспоминании о тролле девочка явно вздрогнула, а я, пользуясь моментом, снова ее обнял:
— И ты все так прекрасно поняла на основе нескольких разрозненных фактов?
— Да. Что за тайны Гарри?
— Герми, милая, никаких тайн, я просто хочу защитить тебя, и даже не спрашивай от чего, если бы знал, и не удивляйся моим чувствам, но кажется я влюбился в тебя именно в тот момент, когда увидел, что ты жива и здорова.
«Ох, демоны и ты Госпожа».
И вновь я понял еще одну истину — я дурак. Думал, ко мне вернулась сила, это да, считал, что смог в себя ее влюбить, так и есть, но приписывал достижение лишь себе, а на деле, оказалось, что мне помог тот самый пресловутый долг жизни. А ведь и Рон и она мои должники, только парень еще не понял это, а девочка интуитивно не просто поняла, но и приняла. И что теперь с ним делать? Так все логично, пользоваться этим. Ведь долг жизни открывает такие перспективы, что у меня аж руки чешутся их все опробовать для защиты моего солнышка. Например, отдать себя ритуалом или обычной клятвой себя в качестве жертвы. Если потребуется. Но, а пока, стоит развеяться. Мягко отстраняю девушку и говорю:
— Выйдем за пределы щита школы и с помощью портключа переместимся ко входу в банк. Ты ведь умеешь ими пользоваться?
— Только в теории. Но откуда они у тебя?