Отец? Ну, живёт где-то. Была даже старая фотография. Гарри нисколько не походил на жизнерадостного дядьку.
- Любимое занятие?
- Рыбалка.
Так Гарри и расскажет, что учил уроки часов пять каждый день, потому что между страниц мерцал экран телефона с увлекательной книгой.
- Гарри, ты не заболел? Раньше ты справлялся за полчаса, - мама заглядывала через плечо в учебник английского языка, морщилась от непонятных схем и странных алгоритмов.
- Видишь, как сложно всё, - говорил он капризным тоном.
Она кивала и уходила на кухню к уютно мурлыкающей стиральной машине и урчащему за окном проспекту. Автомобили и тогда были похожи на диковинных чудовищ, но не внушали такого отвращения, как теперь.
Теперь Гарри был согласен со средневековым рыцарем, который в каком-то фильме принял машину за уродливого дракона. Да, так было ещё в одном рассказе о рыцаре, который мчался по дороге, как ветер, безжалостно подгоняя коня, чтобы успеть, чтобы сразиться с паровозом, мечтая победить его.
Если подумать, то писатель и был таким рыцарем. И кто же выиграл? Рыцарь, конечно. Паровозов давно не существует. Их выбросили на свалку.
А вот светло-коричневый, как шоколадное мороженое, автомобиль, привычный, урчащий, словно домашний кот, превратился для Гарри в самое страшное чудовище.
Мальчишка не мог смотреть на машины. Отворачивался, переглатывал, чтобы справиться с тошнотой, неизменно подкатывающей к горлу даже от запаха бензина.
Пора уходить, сейчас вездесущий одноглазый Грымч будет заглядывать во все уголки, а куда не проникнет его острый взгляд, пролезет хорёк Каспиан. Тёмно-серый юркий с лоснящейся шерстью и с неизменно упирающимся в воспитанников интерната полным подозрения взглядом.
Ключ надо спрятать или выбросить. Найдут, неизвестно даже, что сделают.
Гарри, помедлив секунду, всё-таки положил ключ в карман. Ему было всё равно, как бы ни наказали. Его уже наказала мокрая дорога, старая машина. Или злая судьба?
Мамы не хватало, иногда, как воздуха, и Гарри задыхался. Иногда, как тёплой заботы, тогда он мёрз. Жить без её вопросов было немыслимо. И он вспоминал, вспоминал.
- Почему по английскому двадцать баллов? Ты же прочитал уйму книг, – мама улыбалась грустно, она догадывалась про телефон среди страниц учебника.
- Я написал эссе по «Калейдоскопу», мистер Размовски сказал, что моих мыслей там чересчур много, - оправдывался Гарри.
История про мальчика, загадавшего желание, пока падала звезда, которая была отцом мальчишки, горящим астронавтом, заворожила Гарри. Эссе вышло неуклюже дерзким.
- И двадцать баллов слишком много, - сказал мистер Размовски, - сложный рассказ, к тому же мы не изучали Брэдбери в этом семестре.
После пяти бесед психолог написал длиннейший отчёт, и Гарри отправили в лучшую школу-интернат для проблемных подростков.
На бронзовой табличке было написано, что это «Школа имени святого Брутуса». Гарри никогда раньше не слышал про этого святого. Мама изредка ходила с ним в церковь, показывала святых, шептала на ухо нежные удивительные истории про них. Но Гарри не собирался вспоминать святых. Они же не помогли, единственный раз, когда были так нужны.
Каспиан смотрел на Гарри, как всегда подозрительно. Даже обернулся вслед мальчишке. За хорьком шлёпал Грымч.
Гарри, неловко поклонившись заведующему кладовками, так его величали воспитанники, скользнул в сторону спальни номер двадцать девять.
Месяц в доме дяди и тёти до начала учебного года в интернате Гарри читал и перечитывал всего одну книгу, к счастью, телефон у него не отобрали. Альберт обходил Гарри стороной, дядя и тётя не замечали племянника, и он был этому только рад. Герой книги жил среди чудовищ, с виду похожих на людей. Гарри понимал каждое слово, кожей чувствовал каждую строчку. Он мечтал о таком старшем брате, но судьба у них была разной. Герой мог вернуться домой, а Гарри должен был ехать в интернат.
В первый же день Гарри заработал шрам-молнию. Драка была яростной, но крови вытекло немного. Даже зашивать рану не пришлось.
Телефон стянули на второй день. И мальчишка с ужасом понял, что книга, которая держала его, как поплавок, на поверхности чёрной реки отчаяния, сама уплыла куда-то, уносимая бурным потоком. Он помнил каждое слово наизусть, но это больше не помогало.