- Ага, - кивнул уже согревшийся, накормленный и, в принципе, довольный жизнью Бобби Джон, - а у тебя что новенького?
- Ну, по сравнению с вами, ребята, я просто страдал фигней. И… ой…
- Что еще? - Спросила еще не до когда успокоившаяся Гермиона.
- Бобби Джон, ты только не нервничай, хотя, если ты начнешь крушить все, вокруг, я не удивлюсь.
- Что случилось? - Настойчиво спросил Джон.
- Неделю назад я узнал… Твоя дядя Сэм мне сообщил… В общем, твоего папы… больше нет.
От тишины, казалось можно оглохнуть. Гермиона неверящим взглядом смотрела на Рона, глаза же Бобби Джона были устремлены в пустоту.
Ему казалось, что за одну секунду мир разбился пополам: на жизнь до этого момента, и после. А он находился прямо посереди этого обрыва, разделяющего его мир, и обрыв состоял только из одной фразы - “Отца больше нет”. Он помнил последние слова Дина: “Прости меня, Бобби Джон. Я люблю тебя, сын”. Значит, тогда он уже знал, что идет на смерть, и хотел сказать сыну все, что должен был, все, что считал нужным, что считал главным. А он сам только и делал, что кричал ему в трубку такие глупые, ненужные, бесполезные слова.
Неужели он был так слеп? Он всю свою жизнь прожил, будто на расслабоне. Не замечал главное, обращая внимание на бессмысленные детали, которые он находил забавными. Он старался не замечать смерть, даже смерть Седрика, Сириуса, Дамблдора он старался спрятать в недрах своей памяти, словно они и не умерли, а уехали куда-то далеко и должны скоро вернуться. Но они не вернутся. Как и отец.
Почему для того, чтобы понять такую простую истину, что жизнь - не игрушка, не какой-нибудь квест, где твои персонажи могут сразу воскреснуть, дабы не рушить игровую систему, и охота - не веселье, а безумно сложная, невыполнимая работа, где от каждого твоего шага зависит человеческая жизнь, его самому дорогому человеку нужно было умереть?
Он и сам хотел сейчас сдохнуть, прямо сейчас, вот так сразу!
Он уже не чувствовал, как обнимает его Гермиона, гладит по плечу Рон, словно это может хоть как-то унять его боль, не сравнимую даже с адской болью в шраме. А слезы все катились и катились из его глаз, оставляя за собой влажные дорожки на щеках.
*О*О*О*
Уже третий день Бобби Джон сидел на кресле, не вставая, не говоря ничего, не меняя позы. Три дня друзья старались не трогать его, понимая, как больно ему сейчас, но им самим было тяжело смотреть на него, такого сломленного, разбитого, подавленного. Словно это был не он, а его бледная, мертвая тень. Медленно подойдя к Бобби Джону, Гермиона положила ладони ему на колени и заговорила:
- Бобби Джон, я знаю, что глупо говорить, что мы тебя понимаем, ибо нам и близко не снились те чувства, которые сейчас ты испытываешь. Но ты не должен зацикливаться на них! Пойми, сейчас не время раскисать, идет война, гибнут люди, которые тоже кому-то дороги, которых тоже кто-то любит. А ты же охотник, который истребляет нечисть, спасает людей! Этому тебя учил твой отец, он хотел, чтобы ты занимался семейным делом, а не просиживал кресло, глядя пустым взглядом вдаль. Да скажи же хоть что-нибудь! Ты пугаешь нас с Роном, Бобби Джон! Гарри!
- Лучше бы я умер в ту ночь, - безжизненным голосом прошептал парень. - Умер вместе с биологическими родителями.
- Нельзя так говорить! Тебе был дан уникальный шанс начать новую жизнь! Знал бы ты все то, что знаешь сейчас, если бы умер? А что было бы с нами? С Дином? Я думаю, он был счастлив быть с тобой все это время, быть твоим отцом!
- Из-за меня же он и лег в могилу…
- Да перестань ты! - Вскочила Гермиона. - Хватит жалеть себя! Хватит думать только о себе, эгоист! Думаешь, раз ты национальный герой, то все можно?! Думаешь, что ты здесь самый главный герой, раз победил смерть?!
- Победил смерть, ха, - горько усмехнулся Бобби Джон, но сразу же глаза его наполнились какой-то навязчивой мыслью, тело из полулежачего положения медленно приняло сидячее, а лицо словно оживилось, - ты чертовски права, Гермиона, я победил смерть. Я победил смерть, слышишь! А что обычно отделает победителя от побежденного? Власть! У меня есть, хоть какая-то, но власть над смертью! Возможно, мы с ним как-то связаны, возможно, теми же узами, что связывают его при применении заклинания контроля! Гермиона, я могу позвать его, просто позвать его, и он придет! Он придет!
- Ты сошел с ума, - тяжко вздохнула девушка, - так не бывает.
- Мы живем в мире, где с помощью палки можно устроить наводнение, а в каждом третьем сидит демон, и ты говоришь о невозможном?
- О, вижу ты пришел в себя, - обрадовался вошедший в палатку Рон. - Что же тебя так оживило?
- Бобби Гарри Джон решил, что, раз он не погиб в Годриковой Впадине, то имеет власть над Смертью, - ответила Гермиона. - Би Джей, она не придет, если ты просто щелкнешь пальцем!
- Проверим? - Усмехнулся Бобби Джон, а затем поднял голову и закричал в никуда, - Смерть! Всадник Апокалипсиса! Если ты слышишь, явись на мой зов! Сейчас же!
Минута. Другая. Но никого постороннего в палатке так и не появилось.
- Вот видишь, я же говорила, - закатила глаза Гермиона, - никто не придет. Не сходи с ума, Бобби Джон.
- Мало того, что меня заставили явиться в столь неподобающее место таким грубым и приказным тоном, так еще и поесть ничего не приготовили. Что за глупые детишки.
Рон, Гермиона и Бобби Джон резко повернулись в сторону кресла, на котором ранее восседал Винчестер и предавался своему горю. Теперь же там сидел высокий худой мужчина в черном костюме и с тростью в руке.
- Так и будете меня рассматривать, словно я какая-то туристическая достопримечательность, или изложите, по какому вопросу позвали? Хотя я догадываюсь, по какому. Можешь особо не напрягаться, мальчишка, - обратился Смерть к Бобби Джону, - твоего любимого приемного отца у меня нет. Он ожил, едва встретился со мной лицом к лицу, должно быть, не дождусь я того дня, когда эти неугомонные Винчестеры умрут окончательно. Хотя, мне для этого достаточно щелкнуть пальцами.
- Вы хотите сказать, - неуверенным голосом начал Бобби Джон, - что мой отец жив? Его воскресили, стоило только ему умереть? Это дядя Сэм сделал?
- Отвечу только на один вопрос: да, Дин Винчестер жив. Если можно так сказать. Что-то еще или я могу возвращаться в Чикаго и уже доесть мою пиццу?
- Простите, сэр, я понимаю, что не имею права даже стоять рядом с вами, не то, что разговаривать, но, - судя по бледному лицу Гермионы, она с трудом сдерживала себя от того, чтобы грациозно рухнуть в обморок, - не могли бы вы помочь нам кое-в-чем? В одной книге я нашла один знак. Бобби Джон сказал, что он может быть как-то связан с вами.
- Вот за что люблю умных людей, так за то, что они умеют думать, прежде, чем говорить, - покрутил в руке трость Смерть, - тот символ, что вы нашли в книге - символ Даров Смерти, моих даров. Я надеюсь, хоть кто-то читал сказочку про Дары Смерти?
- Мама мне ее читала, - сказал Рон, - сэр.
- Счастье, хоть кто-то сейчас будет понимать, о чем я буду говорить. Честно сказать, мне не хотелось задерживаться, у меня все же пицца остывает, но так и быть, останусь, расскажу. Все же, довольно занимательно пообщаться с тем, к кому я привязан уже шестнадцатый год!
- Так мы действительно с вами привязаны?
- Ну конечно же понарошку, - серьезным тоном съязвил Смерть, - не задавай идиотских вопросов, Винчестер-Поттер. То, что я не могу самолично убить тебя, еще не значит, что я не могу устроить тебе “пункт назначения”. Итак, Дары Смерти. Помню тот ужасный вторник, словно это было только вчера, хотя сегодня пятница. Смеркалось…
- А мне мама всегда говорила, что в полночь.
Бобби Джон и Гермиона посмотрели на Рона, как на смертника. Сам же юноша, поняв, что ляпнул, поспешил извиниться. Подняв ладонь, заставляя глупого мальчика заткнуться, Смерть продолжил.