– Я хочу знать всё, что знаешь ты, – сказал он ей.
– Джестон. Джестон. Джестон, – ответила она.
Д. очень нравилось, как звучало у неё на губах его имя.
6
О смерти Конрада его отец объявил по национальному телевидению. Эту передачу смотрели все, но внимательнее всех – сам Конрад. Очень, знаете ли, необычное ощущение – слышать о том, как твой родитель объявляет о твоей смерти, хотя сам ты прекрасно знаешь, что по-прежнему жив и здоров.
Это был самый обычный день на ферме Макклаудов. Пайпер, как всегда, поднялась на рассвете и отправилась «размять крылышки», прихватив с собой Фидо за компанию. Как только они возвратились на ферму, Фидо тут же заявился к Конраду, который работал в своей лаборатории над АТС. Конрад уже успел привыкнуть к сопению и топанью своего нового домашнего любимца и даже позволял ему спать в ногах на своей кровати. В свою очередь, Фидо тоже привязался к Конраду и не любил выпускать его из виду. Кстати говоря, маленький носорог стал вести себя значительно спокойнее – вероятно, размеренная деревенская жизнь и на него подействовала благотворно.
После обеда Конрад помог Джо починить забор на дальнем поле, и Фидо, конечно же, был вместе с ними, вился у ног своего хозяина. К тому времени, когда с забором было закончено, а животные накормлены на ночь, как раз подоспел ужин, и Бетти принялась названивать в свой колокольчик.
– Пайпер, надеюсь, ты всё это съешь, да ещё добавки попросишь, – суетилась у стола Бетти, накладывая на тарелку Пайпер щедрую порцию жареного цыплёнка. – Конрад, я тебе на кровать новую пару носков положила. У тебя за неделю нога снова на целый размер выросла, просто диво какое-то. Так что я решила, что тебе и носки теперь нужны размером больше.
– Спасибо вам, миссис Макклауд.
Бетти постоянно делала что-то приятное для Конрада. С тех пор как он поселился у них, сердце подсказало ей, что мальчику нужна материнская ласка, вот она и старалась заботиться о нём. Конрад, конечно, был очень умным мальчиком, но, как казалось Бетти, чувствовал себя одиноким, поэтому она внимательно следила за тем, чтобы у него всегда были тёплые носки и чистая рубашка.
– И не надо прикармливать у стола этого… – Бетти поискала слово, которым можно было бы назвать Фидо, сидевшего у ног Конрада и клянчившего еду, но так и не нашла.
– Да, миссис Макклауд.
Тем временем Пайпер тайком от матери подвинула к отцу маленький, размером не больше банана, кусочек плавуна – принесённой водой древесины.
– Вот, заметила его, когда летала, – тихо сказала Пайпер. – Решила, что это как раз то, что надо, и подобрала.
Насколько говорливой была его жена, настолько же молчаливым был сам Джо Макклауд. Лёгкий вздох, едва заметный кивок головой или пожатие плечами – этого вполне хватало Джо Макклауду для того, чтобы выразить свою точку зрения по любому вопросу. Он был идеальным собеседником для любого, кому необходимо выговориться. Когда Джо чинил забор, вспахивал поле или чинил кормушку для скота, рядом с ним обычно отирался кто-нибудь из детей и болтал, болтал, болтал… Ну, язык же без костей, сами знаете. И редко бывало так, чтобы после этого они уходили от Джо, не чувствуя себя намного лучше оттого, что их наконец-то выслушали.
А сейчас Джо осторожно взял принесённый Пайпер кусок дерева своими загоревшими на солнце и обветрившимися на ветру руками, повертел его и кивнул. Если бы Джо не был фермером и не называл бы свою резьбу по дереву хобби, его поделки в городе могли бы считаться произведениями искусства.
Джо с довольным видом сунул кусок дерева себе в карман, а Пайпер накрыла мощную ладонь отца своей маленькой бледной ладошкой.
Уговорив по два больших куска испечённого Бетти яблочного пирога на брата, всё семейство Макклаудов, сыто отдуваясь, уселось перед своим новеньким, недавно купленным телевизором. Этим вечером должны были подводить итоги национальных выборов, и Бетти не терпелось узнать их результат. Как обычно, она болтала одна за всех и безо всякой опаски высказывала всё, что думала о каждом из кандидатов.
– Я считаю, что сенатор Харрингтон будет очень хорошим президентом. Я за него голосовала, – одобрительно кивнула Бетти, когда на экране появилось лицо сенатора Харрингтона. – Он всегда режет правду-матку, и мне это нравится. Народ должен верить своему президенту, а сенатор Харрингтон человек чистый как стёклышко.
Как бы неприятно ни было это признавать, даже Пайпер понимала, почему её мать с таким восторгом относится к Харрингтону. Что и говорить, умел, умел сенатор Харрингтон заставить людей слушать себя, и не только слушать, но и – что гораздо важнее – верить. Это было что-то сродни гипнозу.