- Во-первых, ты не будешь работать обслуживающим персоналом, ни я, ни Олег на это не пойдем.
- А во-вторых?
- А во-вторых, ты останешься в своем агентстве, и Резкий крупно пожалеет, если тронет тебя хоть пальцем, - девушка грозно уставилась перед собой, вспоминая самодовольное лицо этого нахала. Лиза расплылась в улыбке.
- Ты ж моя амазонка, и как я жила без тебя целый год?
- Не знаю, и даже понятия не имею, что бы ты делала, если бы я не вернулась.
- О, я бы проиграла спор и точно работала бы у Олега, правда на твоей должности, - Янушкина рассмеялась. - Так что я рада, что Стеша не выдержала и вернулась домой.
- Да, Лиззи, а еще называла меня страшной женщиной, - Стефания театрально вздохнула, а ее подруга довольно сощурилась, потягивая из трубочки апельсиновый сок. – Но, знаешь, если я действительно стану причиной твоего увольнения….
- Все, закроем тему. Мы итак слишком много посветили времени этому Резкому. Лучше расскажи, как прошел месяц работы у Красильникова?
- Ох, это долгая история, - Стефания нацепила на лицо вымученное выражение. – Значит так…
***
Тигров проснулся, когда на улице вовсю светило солнце. Последние теплые деньки еще цеплялись, как могли, за остатки лета, но календарный листок сурово срывался вниз, приближая неизбежный сентябрь. И хоть в доме Мити отродясь не было отрывных календарей, в это утро он отчетливо понял, как быстротечно время.
- Сынок, ты проснулся? - В комнату заглянула миловидная, слегка полноватая женщина лет пятидесяти. Одарив сына улыбкой, она подошла к окну и раскрыла шторы. Теплое солнце, до того пускавшее лучи только сквозь маленькую щелку между занавесками, теперь смогло раскинуть свой свет по всей комнате.
- Ай, ма, - простонал парень, рукой закрываясь от ослепляющих лучей. От яркого света голова заболела сильнее, и Митя прорычал в подушку.
- Завтрак на столе, таблетка на тумбочке, - словно не замечая страданий своего ребенка, продолжила щебетать Тамара Петровна. Красивое цветастое платье, которое невероятно ей шло, и аккуратно уложенные волосы говорили о том, что она была в полной боевой готовности к трудовому дню. Ее сын, напротив, даже не собирался вставать.
- Отец ушел? – прохрипел он, заставляя голову оторваться от подушки.
- Да, еще час назад. Знаешь, он очень не доволен тобой. Я понимаю, что Саша твой друг, но…
- Ма, давай потом, - Тигров поднялся с кровати и, пошатываясь, добрел до тумбочки. Закинув таблетку в рот, он сделал пару больших глотков воды из стакана, стоящего здесь же, и посмотрел на расстроенную родительницу. Хватило пары секунд, чтобы ее взгляд заставил совесть Мити изрядно его покусывать. Вздохнув, он виновато потупил взгляд.
- Так понимаю, сегодня на работу ты не собираешься?
- Нет, я взял отгул, - Тамара Петровна тяжко вздохнула и вышла из комнаты. Парень немного расслабился, радуясь, что сегодня она обошлась без привычных нравоучений по поводу пропуска работы без уважительной причины.
Митя снова вернулся в кровать, прикрывая глаза и чувствуя, как под действием таблетки отступает головная боль. Насчет работы, кстати, он переживал в последнюю очередь. В конце концов, не может же родной отец его уволить! Улыбнувшись своим мыслям, парень быстро уснул, не обращая внимания даже на гулявшее в его комнате солнце.
***
На работе Лизу ждало неприятное сообщение.
- Хозяин ждет тебя в своем кабинете, - бросила Маринка, спешившая на съемку. Только что пришедшая Лиззи напряглась. Хотя она должна была догадаться, да и сама вчера весь вечер говорила Стеше, что иначе и быть не может. Наконец, собравшись с духом она направилась к кабинету Лекса, надеясь, что он ограничится простой фразой "Ты уволена" и не станет слишком долго над ней издеваться. Уже у самого его кабинета Янушкину нагнал Золотов.
- Дорогая моя, мало того, что опоздала, так еще и на съемку не торопишься? - раздраженно начала он, и Лиза вздохнула. - Допрыгаешься ты у меня, конфетка, никакие связи не спасут.
- Господин Золотов, радуйтесь, меня уже увольняют, - фотограф опешил, а девушка продолжила:
- Так что теперь к вам на съемки опаздывать будет кто-то другой, - мужчина пару раз смнился в лице. От легкого шока он пришел в настоящее возмущение и, опережая удивленную таким поведением Лизу, влетел в кабинет Лекса.
Парень вальяжно восседал в своем кресле, развернувшись спиной к входу, и повернувшись на звук хлопнувшей двери явно не был готов увидеть разъяренного фотографа.