Корякин перевел взгляд на соседа. Полуприкрытые глаза профессора влажно блестели, нос и подбородок еще больше заострились, а руки, лежавшие на подлокотниках, едва заметно дрожали. Василий Яковлевич снова посмотрел на фотографию, и ему вдруг показалось, что женщина на снимке чуть-чуть прищурила глаза.
– Жалко, негатив потерял, сделал один снимок и потерял.
– Как мы были молоды... Ты помнишь? – Вышемирский спрашивал, но не ждал ответа.
– Сколько лет, а фотография не пожелтела даже, – сказал Корякин, думая о своем.
– Той весной мы были особенно счастливы... Как будто пришло второе дыхание...
– Юрка вышел немного смазанно, – посетовал Корякин. – Известное дело – качели.
– Я любил, когда она надевала это платье, синее в мелкий цветочек...
– До сих пор помню, фотоаппарат назывался «Хохляндер». Смешно!
Корякин улыбнулся своим мыслям. Глядя на него, улыбнулся и Вышемирский.
– Редко мы с тобой видимся, Василий Яковлевич, – сказал он.
– Наверное, далеко живем, – откликнулся сосед.
– Когда ты здесь, я почему-то начинаю верить, что проживу еще достаточно долго.
– Будет тебе, – смутился Корякин.
Музыка за окном стихла. Где-то прикрутили репродуктор.
– Ну, теперь можно и о делах. Сейчас я встану. – Вышемирский поднялся с кресла, медленно выпрямился и, шумно выдыхая воздух, сделал несколько шагов к середине комнаты. Здесь он остановился, но его качнуло в сторону. Руки вытянулись в поисках опоры. Корякин поддержал его, и профессор, опершись на его плечо, вернулся к окну.
– Да, в женихи я не гожусь. – Он поморщился, и Корякин снова увидел, как дрожат его руки на подлокотниках кресла. – Устал я... Ты вот что, Василий Яковлевич, возьми-ка стул, не посчитай за труд. Поставь его поближе... А теперь будь добр, достань с верхней полки сто рублей... Деньги лежат справа, в коробке.
Корякин достал деньги и опустился на пол.
– Это тебе. На стеллажи, – сказал профессор. – И не возражай, мне врачи запретили нервничать.
– Я и не возражаю.
– Вот и хорошо, – устало сказал Вышемирский. Он закрыл глаза и как сквозь сон пробормотал: – Если не хватит, скажешь...
Глава 3
Вторник, 25 сентября (продолжение)
В коробке на верхней полке стеллажа профессор хранил деньги. Корякин не смог назвать точную сумму, но приблизительно, на глаз, определил: тысяч пять-шесть. Сбережения Вышемирского состояли в основном из купюр по десять и двадцать пять рублей. Не исключено, что вчера деньги были взяты с разрешения Ивана Матвеевича. Не исключено также, что их украли. И в том и в другом случае необходимо было знать, кто, кроме Корякина и Черпакова, побывал в доме двадцать четвертого сентября.
Больше часа мы просидели в моем кабинете, суммируя то, что успели выяснить за первую половину дня.
Логвинов изъял телеграмму, поступившую на имя Вышемирского «до востребования». Текст был следующий:
«ПРИЕЗЖАЮ СРЕДУ ЕСЛИ СМОЖЕТЕ ВСТРЕЧАЙТЕ ПОЕЗД 186 ВАГ 9 СКУЧАЮ КЛАВА»
Никакой другой корреспонденции для Вышемирских не было ни в районном отделении, ни на главпочтамте. Тем внимательней мы разбирали текст телеграммы. Информации она содержала маловато, и вывод сделали один: отправительница, несмотря на официальное «Вы», была с Иваном Матвеевичем в довольно близких отношениях. Это был шанс узнать о профессоре больше, и мы не могли им пренебречь. Предпринимать что-либо сегодня не было никакого смысла – знакомая Вышемирского приезжала в среду вечером. Узнать подробности об отправительнице и встретить Клаву я поручил Логвинову.
Сотниченко вернулся тоже не с пустыми руками. В горотделе ему удалось разузнать следующее: каминные часы с надписью «Адвокату, не знающему поражений» значились похищенными у гражданина Перевозкина Федора Трофимовича.
– Этот «адвокат» живет в поселке Красине, – объяснил Сотниченко. – Туда всего два часа езды. Разрешите съездить за ним, Владимир Николаевич. Я его мигом доставлю.
Я дал «добро» и внес соответствующие коррективы в составленный утром план работы.
Первым пунктом в нем значилось: «Определить круг знакомых отца и сына Вышемирских, для чего побывать в институте и на художественном комбинате». Среди других, состоящих в основном из одного слова пунктов (например, «Черпаков?», «Часы?», «Маркин?»), попадались и более пространные. Пятый, например: «В срок до пятницы провести предварительный осмотр и оценку специалистами коллекции картин». Или шестой: «С двадцать пятого сентября организовать скрытый пост у дома Вышемирских ».