Благодарная публика не отпускала «иллюзиониста», громко хлопая в ладоши. Дети, которых пытались увести домой, ложились на землю и громко рыдали, плавя материнские сердца. Никто не хотел уходить.
Наконец Небо остановился. После красивого артистичного поклона он махнул Свете, послал малышам воздушные поцелуи и невозмутимо пошёл прочь.
– Дети так тебя любят! – озвучила очевидное девушка.
Небо неопределённо улыбнулся и пожал плечами.
– Я – для всех. Мне нравится дарить радость.
– Небо, а можно спросить? – смущаясь, начала Света, когда они наконец остались одни, забредя в небольшую рощу. Небо облокотился на завалившуюся от возраста и бремени собственного ствола ивы.
– Конечно. Спрашивай всё, что угодно.
– Только будь честен, ладно?
– Ты же знаешь, что я не буду врать. – прикрыв глаза и наслаждаясь солнечным светом, ответил молодой человек.
– Я тебе нравлюсь?
– Конечно, – не размыкая век, ответил Небо.
– Нет, ты не понял. Я…
– Я тебя прекрасно понял. Да, нравишься, и да, ты мне дорога.
– Но тогда… Ты любишь меня?
– Люблю.
– Сильно?
– Конечно.
Света впала в замешательство: слова желанные, но они звучали совсем иначе. Прозвучало так, будто бы речь сейчас шла о десерте или фильме.
Не так она хотела услышать признание в любви от него.
– Небо, мне кажется, мы говори о разной форме любви.
– Да, – согласился тот, коротко кивнув. – Твоя любовь – собственническая, но для людей это нормально, даже хорошо.
– Я не собственница! – вспыхнула девушка.
– Нет? Странно, ты же человек.
– Что?
– Если ты человек, то не захочешь делить того, кого любишь с другими, верно?
– Конечно, не хочу, я не свингер, знаешь ли.
Это слово само собой вырвалось из её рта, и она густо покраснела, чем рассмешила Небо.
– Ты всё-таки прелесть!
– Небо, а ты когда-нибудь любил? Любил так, как это делают люди? Хотел, чтобы этот человек был только с тобой и только твоим?
– Да, но это было очень давно, и я был невероятно молод.
– Давно? – эхом повторила девушка. – А теперь ты не…?
– В тебя? – Небо вытащил из-за уха сигарету – Света могла поклясться, что ещё секунду назад её не было!
Он закурил и выпустил вверх струйку дыма без запаха. Тут же на небе сгрудившиеся тучи стали растягиваться и бледнеть.
Свете очень хотелось прямого ответа, но чего ей совершенно не нравилось, так это выглядеть собственницей в глазах Неба, и поэтому она выпалила:
– Не это неважно! Главное, что Ты сейчас со мной!
Небо лукаво посмотрел на неё из-под длинной чёлки и дёрнул бровями: оставим всё так.
– Небо, а почему ты так часто куришь? Это вроде как вредно для здоровья, – Света поняла, что сморозила глупость, однако слово не воробей.
– Волнуешься обо мне? Так мило, – всё же поддел её воплощение небосвода. – Это не табак, – он покрутил между пальцами белую сигарету, которая, как сейчас могла увидеть девушка, была абсолютно белой изнутри и снаружи. – Это своего рода проводник…
Молодой человек замолчал, явно не желая продолжать тему.
– Ты же знаешь, что я спрошу, – укоризненно нахмурилась Света, которой ужасно хотелось узнать побольше о своём кумире. Она подошла чуть ближе.
– Что ж… Это проводник.
– Проводник чего? Твоей силы?
– Нет. Моей силы, скажешь тоже! – беззлобно хмыкнул он и стряхнул пепел, который засеребрился на лучах солнца и растворился, не достигнув рыжеющей травы. – Для людей облака – это всего лишь скопление испарений с поверхности воды, но на самом деле это… Это все ваши страхи, гнев, ненависть, волнение, неуверенность, боль, которые вы отпускаете в пространство вокруг себя и забываете, успокаиваетесь, идёте вперёд, живёте дальше. Это всё копится во мне, как в фильтре сигареты, и я должен рассеивать окончательно. Но я солгу, если ты подумаешь, что здесь только ваши эмоции. Тут и моя бесконечная боль… Я же не бог, я всего лишь небо, у меня тоже есть чувства.
– Тебе больно? Бесконечно… Но это так долго! – Света легонько сжала его руку, искренне жалея молодого человека. – Как ты с этим справляешься? Чем я могу помочь тебе? Ведь есть же какой-то способ!
Сигарета исчезла из длинных музыкальных пальцев парня в то же мгновение, как он нежно взял в руки лицо девушки, без стеснения поглаживая её щёки. Выражение его лица – нетерпеливое, жаждущее, почти хищное – вкупе с рваным тёплым дыханием, что казалось плавило кожу и проникало прямо в кровь, и такими мягкими прикосновениями большого пальца левой руки к нижней девичей губе заставило сердце Светы бешено забиться в груди, а уши услышать колокольный звон.