Блейз Забини, которому тем вечером стало плохо от съеденных сладостей, рассказал, вернувшись с утра из лазарета, что у Грейнджер была сломана рука, несколько ребер, а на лице, ладонях и предплечьях имелось много ссадин и порезов. Драко на это только весело фыркнул:
— Так ей и надо, грязнокровной зазнайке!
Этим он вызвал разную реакцию: от укоризненных взглядов до хихиканья тех, кто был с его высказыванием полностью согласен.
А Гарри впервые с начала учебы всерьез с аристократом разругался, напомнив, что такой же «грязнокровкой» была его мать, и еще — что они и хаффлпаффцы вполне могли столкнуться с троллем сами, если бы не декан, настоявший, чтобы ученики остались в зале вопреки первоначальному требованию директора к ним — «вернуться в гостиные».
Просто не смог смолчать. Не об этом.
— Это отвратительно, Драко, радоваться тому, что кто-то чуть не умер! Тебе не нравится, как Грейнджер себя ведет? А откуда ей знать, как надо? Как маглорожденные должны понять, что они делают не так, если им никто об этом не рассказывает? — закончил Гарри тогда свою тираду, прежде чем задернуть полог кровати и попытаться уснуть, что удалось ему в ту ночь не сразу.
Невольно вспоминались Дурсли с их извечным "ты — урод" и "лучше бы ты умер вместе со своими ненормальными родителями".
На душе было мерзко.
Гарри даже не знал, действительно ли говорил Драко о маглорожденных или это было в большей степени о нем самом? В конце концов, чем он, воспитанный родственниками-маглами, в чьем доме само слово на "В" было под запретом, в действительности отличался от той же Грейнджер? Да ничем! Поэтому его так и зацепило высказывание Малфоя, поддержанное немалой частью слизеринцев, заставив эмоции возобладать над доводами разума и вспылить. Как гриффиндорец.
Все же с какой стороны ни посмотри, а ссора с Драко была отвратительным решением. И хотя Гарри не взял бы назад ни одного высказанного Малфою слова, можно было донести свою точку зрения иначе, не так резко.
Как теперь поступит обидчивый аристократ, вряд ли привыкший к тому, чтобы кто-то его прилюдно отчитывал, оставалось лишь гадать.
Гарри не был Грейнджер ни другом, ни даже приятелем. По правде говоря, та большую часть времени вела себя довольно раздражающе. Лезла ко всем с помощью, о которой ее не просили…
Однако после происшествия с троллем Гарри впервые дал себе труд задуматься над подобным поведением гриффиндорки, и у него сложилось впечатление, что Гермиона попросту не знала, как по-другому общаться с людьми, со сверстниками, искренне считая, что никто не станет с ней дружить, не докажи она свою полезность. То, что Грейнджер делала это крайне навязчиво, не заслуживало того, чтобы огромный тролль пытался размозжить ей кости, а другие ученики над этим потешались.
Гарри стало жаль девочку. Он знал, каково это, — никого не иметь рядом. Пусть Драко он считал лишь приятелем — не мог полностью доверять из-за взращенных его семьей предрассудков, — все равно было огромным облегчением, что у него имелся кто-то, заинтересованных в нем, кто-то, с кем Гарри — до недавнего времени — всегда мог поговорить.
Другие слизеринцы тоже не брезговали его обществом. Их настороженность подулеглась. Гарри освоился на приемлемом уровне с волшебным этикетом, закрыл, насколько то возможно за два месяца, пробелы в знаниях, и даже те, кто не любил его за статус крови или сыгранную (вроде) в войне роль, теперь по большей части мальчика-героя просто игнорировали, не препятствуя общению с другими слизеринцами и не строя особо козней.
Гарри понимал, что нельзя нравиться всем, и был вполне доволен тем, что имеет. Лишь в Хогвартсе он осознал, насколько ему раньше не хватало общения с другими людьми.
Может, поэтому спустя два дня после инцидента Гарри обнаружил себя возле Больничного крыла с коробкой хэллоуинских сладостей, которые Гермиона так и не попробовала. Накануне он стал свидетелем разговора двух гриффиндорских первокурсниц: те смеялись, что Грейнджер никто не навещал, потому что даже с больничной койки та начала бы их поучать.
Это было низко.
Как и то, что кроме них над этим посмеялся также младший Уизли, косвенный виновник того, что с Гермионой произошло.
К слову, отношения с рыжим у Гарри не задались. Его распределение на Слизерин Рональд отчего-то воспринял личным оскорблением и теперь регулярно пытался «Мальчика-который-выжил-чтобы-стать-темным-магом» зацепить. Не то чтобы это было легко после десяти лет жизни с Дурслями, но все же раздражало. Впрочем, учитывая отношение Рона к учебе и дисциплине, тот создавал себе достаточно проблем самостоятельно, чтобы мстительность Гарри была удовлетворена и без риска навлечь на себя неудовольствие Снейпа.