— Привет, Гермиона, — сказал Гарри, когда, отбросив все же копошившиеся в голове сомнения, надо ли ему это, зашел в Больничное крыло. Девочка встретила его недоверчиво (все же с начала учебного года вне занятий они едва ли перебросились парой десятков слов), но почти сразу разговорилась. Гарри оказался прав в своем предположении: общения Гермионе, как и ему когда-то, катастрофически не хватало.
Когда гриффиндорка рассказала о причинах ссоры с Уизли, Гарри вздохнул.
— Ты очень умная, Гермиона. И очень глупая тоже, — прежде, чем та обиделась, он продолжил: — Ну, просто людям не нравится чувствовать себя тупыми, а именно это ты им показываешь, влезая поучать, когда об этом не просят. Поэтому от тебя и стараются держаться подальше.
— Но я просто хочу помочь, — расстроенно сказала Грейнджер.
— А они тебя об этом просят? — вскинул брови Гарри.
— Нет обычно, но…
— Знаешь, иногда действительно нужно помогать, не дожидаясь просьбы. Эм, когда кому-то грозит опасность, например. Но в твоем случае людям просто кажется, что ты хочешь показать, какая ты умная на их фоне. Думаешь, это приятно? И когда ты в классе тянешь руку, чуть не прыгая. Ты думаешь, учителя тебя не видят? Они просто хотят дать возможность ответить другим. Ты же не одна в классе.
Некоторое время Грейнджер сидела, глядя свои на сложенные поверх одеяла руки, затем резко вскинула голову, так, что ее каштановые кудри чуть взлетели, прежде чем снова рассыпаться по плечам. Тонкие тёмные брови нахмурились, взгляд гриффиндорки стал сердитым:
— Ты пришел только для того, чтобы сказать мне это, да? О том, что я неправильно общаюсь с людьми? Знаешь, это некрасиво! Мог бы подождать, пока меня выпишут, Гарри По…
Договорить Гермиона не успела — Гарри сунул ей в открытый рот шоколадную тыкву, рассмеявшись в ответ на вспыхнувшее в ореховых глазах возмущение. Спустя секунду оно сменилось удивлением. Грейнджер закрыла глаза и стала рассасывать конфету с выражением чистого удовольствия на лице.
— Боже, как это вкусно! — воскликнула девочка, проглотив шоколад. — Родители не разрешают мне есть сладости. Говорят, это вредно для зубов и вызывает кариес. Они дантисты, знаешь?
— Тебе несколько дней назад за ночь срастили кости. Даже вырастили новые, потому что, по словам Блейза, из руки их пришлось удалить: слишком много обломков было. Не думаю, что кариес станет проблемой, — весело фыркнул Гарри.
— Да, точно, надо будет почитать об этом, — задумчиво произнесла гриффиндорка и выразительно покосилась на принесенные им сладости. Гарри сунул коробку Грейнджер на колени, заработав этим благодарную улыбку, затем встал. Заканчивалось «окно» между уроками.
— И, Гермиона, — Гарри дождался, пока девочка поднимет на него глаза. — Я пришел, потому что решил, что ты будешь не против компании. Просто подумай о том, что я сказал. Тебе необязательно доказывать всем вокруг, что ты умная. Главное, что ты сама это знаешь.
Хотя Гарри и жалел о ссоре с Драко, идти мириться первым он не стал. Вопрос крови, как бы то ни было, являлся тем камнем преткновения, что ещё не раз мог встать между ними в будущем. Казалось неразумным просто отпустить ситуацию. Ведь со временем та грозила стать только драматичнее, хотя бы потому, что, как бы Гарри ни претило это признавать, он привязывался к избалованному придурку. И если этот сноб не сможет наплевать на предрассудки…
Другие слизеринцы, исключая тех, кто полностью поддерживал высказанное Малфоем мнение, и тех, кто сам имел отличный от чистокровного статус, предпочли дистанцироваться от их ссоры, не принимая ни одну, ни другую сторону. Как бы то ни было, Гарри не чувствовал себя в изоляции, чего подспудно опасался после размолвки с сыном одного из влиятельнейших и богатейших волшебников страны. Очевидно, его статус национального героя, как бы сам Гарри к нему не относился, давал свои преференции, такие, как возможность иметь собственное мнение и даже его высказывать.
Драко продержался две недели. Гарри, честно говоря, почти что перестал надеяться.
Малфой с мрачным выражением лица подсел к ним с Гермионой в библиотеке и, смерив девочку долгим взглядом, ворчливо заявил:
— Мне вот интересно, Грейнджер, у тебя рука не немеет, постоянно тянуть ее вверх? — затем, не обращая внимания на покрасневшую от возмущения Гермиону, без спросу заглянул к Гарри в конспекты. — Чем именно вы тут занимаетесь?
Гарри хмыкнул. Знал ли Драко вообще слово «извини»? Использовал когда-нибудь? По крайней мере, он сел за один стол с маглорожденной и даже изредка вступал с ней в диалог. Любезностью там, разумеется, не пахло, и Гермиона не пыталась сглаживать углы. Больше всего их споры напоминали Гарри грызню кошки с собакой, но… за целый вечер слово «грязнокровка» так и не прозвучало.