Не обращая внимания на вытянувшееся лицо рыжего мальчика, Гарри опять уткнулся в книгу.
Некоторое время в купе стояла тишина. Затем приехала тележка со сладостями.
Гарри, в жизни, не считая тех четырех забытых всеми месяцев, ничего подобного не евший, взял себе несколько шоколадных шариков, сахарных перьев и один сдобный котелок. Рональд Уизли ничего покупать не стал, достав вместо этого пару сэндвичей с индейкой из потасканной на вид сумки, но время от времени кидал на его сладости такой жадный взгляд, что…
Гарри знал — и лучше многих, — каково это: хотеть чего-то, не имея возможности получить. Конечно, он не нанимался благотворителем, и Уизли ему не нравился. Так что с внезапно вспыхнувшей в нем жалостью к соседу по купе Гарри пошел на компромисс.
— Могу поменять одно сахарное перо, шарик и половину котелка на один твой сэндвич, — сказал он. И правда, было бы неплохо съесть что-то посущественнее сладостей.
— О? Да, конечно, бери, — обрадовался Рональд, хватая предложенное. Полуминутой позже он спросил с набитым ртом: — А пофему ты не купил лягуфку?
Гарри немного брезгливо скривился:
— Они же шевелятся. Это отвратительно есть что-либо, что будет шевелиться у тебя во рту!
Уизли что-то на это ответил, но Гарри больше его не слушал, вернувшись к чтению и стараясь не накрошить на книгу сэндвич.
В некоторых аспектах маги и правда были странными.
Скромный тихий мальчик, Невилл Лонгботтом, постучавшийся к ним вскоре в поисках жабы, не вызвал у Гарри особых эмоций. Впрочем, если бы ему предоставили выбор, он предпочел бы ехать с ним, не с Рональдом. Невилл вряд ли попросил бы показать ему шрам. По крайней мере, Гарри так думал.
Лохматая девочка — Гермиона Грейнджер, — пришедшая позже все с тем же Лонгботтомом в поводу, показалась слишком… ну… начальственной, наверное. И, кажется, считала себя очень умной. Возможно, так оно и было, возможно, Гермиона — обычная зазнайка. Извилины не просвечивали через кожу. Однако она пыталась помочь другому ученику. Это был хороший поступок, и на вопросы девочки Гарри ответил вежливо.
Мальчик-блондин, явившийся за ними в окружении не то друзей, не то телохранителей и оскорбивший сразу Уизли, вызвал у Гарри пренеприятнейшее чувство дежавю. Драко не походил на Дадли внешне, но вот внутри, увы, у них имелось неоспоримое сходство: он был таким же избалованным ребёнком, привыкшим получать все, что захочется. И, очевидно, как за Дадли, за ним стояли мама и папа, судя по внешности и оговорке — птицы высокого полета в волшебном мире.
Казалось неразумным походя, не разобравшись, ссориться с местным «золотым» ребенком. Но и позволить покровительственное отношение к себе кого-то вроде Малфоя, впоследствии же помыкать собой Гарри не мог. Он понимал: то, как он поставит себя в мире магов изначально, протянется за ним, скорее всего, через года. Так было в магловской школе. И Гарри не собирался вновь становиться чьим-то мальчиком для битья. Хватит! Он этого «наелся» в доме родственников.
В волшебном мире Гарри планировал начать иную жизнь. Так что протянутую руку он пожал. Но ответил, не скрывая недовольства:
— Я и правда немного знаю о магическом мире и… м-м… буду благодарен за некоторые пояснения. Но о том, кто чего стоит, предпочел бы судить сам, непредвзято, Драко Малфой. Не лучший способ заявить о себе кому-либо, оскорбляя людей, находящихся рядом. Что, если этот кто-то окажется близок тому, с кем ты хочешь познакомиться?
— Ты дружишь с Уизли?! — спросил блондин, брезгливо скривившись.
— Нет. Но ведь мог бы? — усмехнулся Гарри.
Ответить Малфой не успел, перебитый возмущенно влезшим Рональдом:
— Гарри! Его отец — Пожиратель смерти!
— Заткнись, Уизли! — сердито воскликнул Драко.
Очевидно, это должно было о чем-то Гарри сказать. Он досадливо вздохнул. История магии и Хогвартса, прочитанные летом, явно не охватывали всего, что ему стоило узнать о новом мире.
— Я уже сказал об этом Драко, Рон, — ответил Гарри, повернувшись к рыжему. — Я не собираюсь думать о ком-то плохо только потому, что так о нем говорят другие.
Насколько хорошим решением было не принимать пока ничью сторону? Гарри не знал, но был уверен, что не сможет каждый раз садиться своим тощим задком разом на два стула. И все же ему не хотелось ошибиться, сделав поспешный выбор.
— Но они служили Тому-кого-нельзя-называть! — не мог уняться Рональд.
Что ж, это кое-что объясняло. Но Гарри не собирался брать свои слова назад.