- Хорошо,- выдыхает она. - Пробует еще раз.
И машина начинает медленно продвигаться вперед.
- Вот и все, ты едешь!
- Я еду. Я еду!- на радостях, она забывает газовать и машина тормозит, но в этот раз мне не надо ей объяснять, что делать, она справляется сама.
- Давай чуть быстрее.
Она выполняет мой приказ, двигаясь, как улитка по стоянке, находясь все еще на первой передаче, ну ясно, что я без преувеличения, называю ее – улитка.
После она начинает петлять, и я говорю:
- Давай теперь переключимся на вторую. Нажимай на сцепление, передвигай рычаг на вторую позицию, а дальше все так же со сцеплением и газом.
Переход шатковат, но она делает это. Еще немного тренируемся, но уже довольно быстро, Мэд переключается с первой на вторую скорости, как будто она делала это всю свою жизнь.
Мы работаем над рулением и парковкой. Первое время, Мэд паркуется прямо на ограничительную линию, но на второй раз, одним боком попадает между ними, ну а на третий раз, прям в точку.
Она ставит машину на ручник, поворачивается и смотрит на меня.
– Спасибо, Гейб.
- Всегда пожалуйста, - я сжимаю ее руку, даже не думая, что делаю, и только потом, сообразив, я быстро отпускаю ее и смотрю на небо через лобовое стекло – небо с оттенком красноты. Я даже не заметил, как стало поздно.
- Я могу это сделать,- говорит Мэд. Я поворачиваюсь к ней, и она фиксирует свой взгляд на мне. – Все, что мне нужно, это – попробовать.
Я снова отворачиваюсь.
- Мне было страшно, но мне не нужно было бояться. Это не получается сразу. Могу поспорить, я все еще буду делать ошибки. Все иногда делают ошибки.
- Да,- говорю я, смотря в пол машины.
- Хочешь, скажу тебе секрет?
- Да, давай.
- Знаешь, чего я боюсь? Каждый раз, когда я учусь делать новый прыжок. Каждый раз. Это не значит быть бесстрашной, это значит столкнуться лицом к лицу со своими страхами.
- Мэд…
- Поменяй закон жизни. И тот, кто смотрит только в прошлое или настоящее, точно потеряет свое будущее.
- Что?
- Джон. Ф. Кеннеди. Мой папа цитирует. Знаешь… ты можешь попробовать.
Она меняется со мной местами. Мы покидаем парк в тот момент, как ржавое ведро «Рэбит» Криса тянется вверх.
Мэд машет.
– Здесь Крис и Кейт.
Делай или не делай. Не пробуй. Это глупая цитата Йоды, не президента, но в то же время очень правдивая.
– Одна вещь за один раз,- говорю я,- нам лучше уезжать.
Я сползаю вниз по сидению, глупое действие, потому что все и так по машине поймут, что это я и уж точно, Крис с Кейт заметят идиотские помахивания Мэд.
- Наверно приехали посмотреть на закат. Мы можем уезжать, - Мэд смотрит поверх плеч и теряет из виду «Рэбит», потому что я выезжаю на улицу.
Легкий вздох удивления, после которого она хихикает.
– Или нет. Это Миллер Поинт? - Она ударяет по моей руке. – Я не могу поверить, ты взял мня в Поинт, чтобы учить вождению?!
- Люди меняются.
Мэд перестает смеяться.
– Мда, меняются. Это хорошо?
Я еще не знаю.
– Те, кто смотрит только в настоящее или прошлое, потеряют будущее,- сказал ДФК. Стоит ли из-за нашего с Мэд будущего рисковать карьерой фигуристов?
11
Мэдди
Возвращаясь домой, я пытаюсь дозвониться до папы по фейс тайму, чтобы рассказать об уроке вождения и тесте, но он недоступен. Вместо этого, отправляю ему сообщение по почте и иду к маме в мастерскую. Может быть, я смогу помочь ей: буду отрезать какие-нибудь кусочки, чтобы она быстрее закончила мое платье.
Дверь закрыта и мне не слышно звуков ножниц или швейной машинки; только молчание и суровое шептание.
Я подсматриваю через щель и вижу, что мама сидит за швейным столом, прижав к уху телефон.
– Что мы будем делать с… да, я имею в виду мы… это не справедливо.
С кем она разговаривает? Еще одна «брайдзила» звонит в нерабочие часы?
- У нее тест по переходу в старшую категорию,- говорит мама. Одна ее рука взлетает к лицу и вытирает глаз. – Она как ты, столь же решительная.
Папа. Я улыбаюсь и слушаю следующие слова мамы.
– Я знаю, ты не собираешься отрекаться от нас.
Папа? Отрекаться? И что она имеет в виду под «нас»?
Я бы и дальше подслушивала, но прекрасно понимая, что важнее быть не пойманной, я осторожно делаю шаг назад, чтобы не попасть в поле зрения мамы. И раздается протяжный скрррииипп.
Тупой пол!
- Секундочку,- говорит мама, и окликает:- Мэдди, это ты?
Я выглядываю из-за двери.
– Да. Я просто иду… почистить зубы.
- У меня тут папа на телефоне. Хочешь поговорить с ним о тесте?
Она уже ему все рассказала, но я беру трубку и повторяю ему еще раз то же самое.
- Я так горжусь тобой, Мэдди,- говорит он, но его голос звучит так измученно, что если бы я могла его сейчас видеть, то я бы разглядела в нем серые прожилки.
Я отдаю телефон маме, так ничего и, не рассказав об уроке вождения. Я знаю, что в Вашингтоне на час позже, но все равно не так уж и поздно, чтобы он был таким уставшим. Что-то происходит…
- Я люблю тебя,- говорит мама в телефон. – Поговорим позже… пока.
- Все хорошо?
Мама наклоняется к столу, когда встает с места.
– Ничего, о чем тебе стоит волноваться, Мэдди. Все будет хорошо.
Я слышу, что она чего-то не договаривает. Она о чем-то волнуется и сейчас точно все не хорошо.
***
Из-за предвкушения теста и волнения о папе, я плохо сплю. Утром, только заманчивые мысли о роли Джульетты, вытаскивают меня из кровати.
Когда мы с Гейбом ступаем на лед, Игорь проигрывает нашу старую программу «Суперсемейку».
Мы быстро разогреваемся, и, не дожидаясь, что он позовет нас, с разгону врезаемся о бортик по обе стороны от него.
Игорь смотрит на нас поверх книги правил, наклоняя голову.
- А что случилось с «Ромео и Джульеттой»?- хором спрашиваем мы с Гейбом. - Храним, да? Для дебюта в сеньоры.
Я чувствую, как Гейб расслабляется и понимаю, что его руки все еще лежат на моей талии. Он должно быть тоже это осознает, потому что быстро отпускает меня. И все равно, мы не бросаем друг на друга, ни одного взгляда.
Игорь опять прячет свой нос за книгой, а Крис и Кейт в дальнем углу обвиняют друг друга в недавнем падении.
Игорь смотрит то на книгу правил, то на наш тест, лежащий рядом на бортиках.
– Мы просто будем делать двойные, а не тройные прыжки, в остальном все так же?
Мы не катали «Суперсемейку» недели, но я достаточно хорошо помню хореографию. Отпустить эмоции Джульетты сложнее.
Игорь кричит мне:
- Ты супергерой, Мэделин!
Но что-то изменилось с тех пор, и я уже не так бесстрашна, как раньше. После нескольких прогонов, Игорь говорит, что мы готовы.
Дома после ужина, я на цыпочках меряю шагами мамину мастерскую, слушаю жужжание машинки и замираю всякий раз, когда она останавливается.
Мама не звонит папе, в место этого, она зовет меня:
– Что происходит, Мэдди?
Так, а что я должна спросить у нее?
Она подходит и гладит руками по моим плечам.
– Нервничаешь по поводу теста?
- Нет.
Это правда. Соревновательные стандарты для уровня юниоров так же высоки, как и требования теста, мы с легкостью сдадим. Нам даже не надо выполнять трешки[35].
– Что с папой происходит?
Мама взъерошивает мои волосы и подстраивает свой голос до папиного спокойного тембра:
– Всегда делать правильный выбор – не самая большая проблема. А проблема в том, чтобы знать, что именно правильно.
- Линдон Б. Джонсон. Но…
Она слабо улыбается.
– У нас с твоим папой небольшое разногласие, каков правильный курс действий, на этом все.
Я иду в свою комнату и ложусь в кровать, оставляя дверь открытой. Но мама захлопывает дверь в мастерскую и закрывается на замок. Я переворачиваюсь и пытаюсь заснуть. По крайне мере, для одного я готова.