Я люблю тебя. Я не могу сказать это вслух, не могу позволить выйти этим последним крошкам страха. Окунуться в любовь намного страшнее, чем упасть на лед[104], и черт возьми, я хренова курица.
45
Мэдди
Гейб кладет презервативы на ночной столик. Он прижимает руки к моему лицу. Его большой палец гладит меня по щеке, как будто он сейчас предложит мне клятву на мизинчиках, чтобы оставить наш роман на льду.
– Мэд, я не могу.
- Почему?
У него падают руки и он смотрит себе на колени.
– Это было нереально.
Я беру его руки в свои.
– Но это было достаточно реально для меня.
- И… с Д-картой уже нельзя переиграть[105].
Не переиграть с Д-картой? Ну, я не могу тут помочь, я смеюсь. Он отворачивается, и я прекращаю смех. Он сожалеет, что потерял свою?
- Мы ничего и никогда не сможем переиграть,- говорю я мягко.
- Первый раз во всем,- шепчет Гейб.
- Но я готова. Я уверена,- я снова забираюсь к нему на колени.
На этот раз он ничего не говорит. Он целует меня в губы. Нежно. Мягко. Его рот передвигается на мою шею, опускается вниз от уха к ключице. Он целует руки вверху, внутреннею часть у локтя, сзади запястья.
Все мое тело чувствует тепло и покалывание. Он сводит меня с ума. Я тянусь к нему.
Он убирает мои руки.
– Не думай наперед, ты торопишься. Сфокусируйся на настоящем моменте.
Его руки подходят с обеих сторон моей груди, он поднимает майку, что ж он раскрыл самый хрупкий подарок. Он касается своей грудью моей обнаженной, уткнувшись лицом в мою шею и больше нет ничего кроме теплоты его кожи напротив моей, и когда он отклоняется, его дыхание тихое, но чуть-чуть быстрое.
Он кладет меня на спину в свою кровать, прижимает руки к моей талии, спускает мои трусики, его пальцы задерживаются у меня на бедрах. Он тянется к шнуркам на боксерах.
- Подожди, дай мне.
Он все делает в этот раз: ложится рядом и тянет одеяла на наши ноги.
- Гейб?
- Мэд?
- Нам нужно что-то?
Он берет презерватив.
- Нет. Ну, ладно, я имела в виду… для кровати. Если у меня пойдет кровь.
- Возможно и не будет. У большинства девушек нет. И прежде чем ты слишком много надумаешь обо мне, я выяснил это из Школы Гинекологии Нильсенов, не из личного опыта.
Гейб тянется к ночному столику, в ящик и достает оттуда тюбик, выглядящий как лосьон. Он щелкает, открыв крышечку, выдавливает что-то на руку и защелкивает обратно. Он трет пальцы и дует на них.
– Кровь обычно из-за тех парней, которые слишком грубые. Я обещаю, я буду аккуратным.
И потом, я чувствую, как он касается меня. Теплый. Влажный. Я слышу его дыхание, шуршание обертки, раскатывание латекса. Наклоняясь надо мной, он зарывается пальцами в моих волосах.
Мы дышим вместе. Он располагается надо мной. Опускается на меня, и потом…
…Мы вместе.
***
После, я обнимаю его, наполняясь чувством его веса надо мной. Он отталкивается, но я цепляюсь за него.
– Останься здесь.
Он отодвигается.
– Я не могу.
- Пожалуйста,- шепчу я.
- Секунду.
Он снимает презерватив, скатывает его в бумажку. Он опять ложится, на спину в этот раз и хлопает рядом с собой.
– Иди сюда.
Я гнездуюсь в знакомом изгибе рук.
Он целует меня в макушку.
– Это было…
Немного неловко возможно. Может, чуть-чуть запутанно. Но все же… я смотрю на него.
– Спокойной ночи, Джульетта.
Он улыбается и снова гладит мои волосы.
– Я люблю тебя,- говорю я еще раз.
Он не отвечает мне.
Я приподнимаюсь, смотрю в его закрытые глаза и пробегаюсь пальцами по его вздымающейся и опускающейся груди. Он уже заснул.
46
Гейб
Мой будильник гаснет, все еще звучит чрезмерно восторженный голос ведущего утреннего шоу, но я уже проснулся. Я выключаю его, размышляя, сколько ди-джею нужно выпить чашек кофе, чтобы быть таким бойким в предрассветные часы. Я закрываю глаза, но думая о ди-джее, не могу выкинуть такие тревожные мысли из головы. Протягиваю руку по бокам под простыней, пока мои пальцы не встречаются с теплым телом Мэд. Она шевелится от моего прикосновения, но ее дыхание остается медленным и ровным. Все еще спит.
Прошлой ночью, я занимался любовью с Мэд. Но меня не волнует, что это звучит чопорно, типа девчачье описание, но это так и было. Но после? Я сворачиваюсь клубочком, чувствуя, будто сейчас рассыплюсь. Мэд сказала, что любит меня, а я притворился, что сплю. Я просто не могу это сказать. У меня никогда не было двухнедельного правила. У меня никогда не было проблем со словом «девушка». У меня всегда была только одна проблема, как скоро я залезу к ней в трусики, на этом все. Я думал, я могу измениться, но я не мог сказать «Я люблю тебя» до секса. Я буду хотеть ее еще больше?
Мэд тянется, зевает. Я чувствую, как одеяла сползают с меня, когда она встает. Одеяло шуршит, и потом ее губы касаются моей щеки.
–Просыпайся, соня. У нас тренировка.
Я слышу, как ее ноги касаются пола, а за этим следует поток холодного воздуха, который обрушивается на меня, когда она распахивает шторы. Она хихикает.
– Так, часть тебя точно проснулась.
Я открываю глаза. Она здесь. И я все еще хочу ее. На самом деле, я не просто хочу ее, я отчаянно нуждаюсь в ней. И это совершенно неважно, что сейчас пять часов утра и я спал меньше четырех часов.
Я хватаю ее руки в свои, тяну прямо на себя.
– Пожалуйста! У нас есть еще час, так?
Она смотрит на часы.
– Да, но сегодня ночью…
Прежде чем она скажет нет, я накрываю ее губы своими.
– Две минуты.
- Две минуты?
Она смеется, я серьезен. Прошлая ночь была осторожная и медленная. Я возьму столько времени, сколько смогу стоять. Прошлая ночь была для нее, но это утро для меня. Быть просто аккуратным достаточно, чтобы не причинить ей боль, мной движет чувство неотложности, и мне чуть-чуть перепадает.
***
На катке, я ставлю диск с плейлистом прошлой ночи и приглашаю светящуюся Мэд на разминку. Я быстро делаю глоток около бортиков, когда Крис обрывает защиту, опять в ужасном настроении.
– Чувак, ты совсем свихнулся, чтобы быть здесь в этот безбожный час!? Что это за бред?
- Nat King Cole,- я усмехаюсь.
- Ты включил это?
Я должен кому-то сказать.
– Ладно, все оборачивается правдой о партнерах в фигурном катании. Ты знаешь, как ты всегда говоришь? Ты либо в кровати со своей партнершей либо сам с собой…
- Да, сделай мне одолжение, не стой больше рядом со мной в раздевалке, - Крис ругается, – никогда.
И потом он видит Мэд. Даже через весь каток видна мечтательная чарующая улыбка на ее лице.
– Ох, ниху…,- начинает он прежде чем растворяется в смехе. - Я имею в иду, опа-па-па реально! Это был вопрос времени, в любом случае, - он поднимется. – Просто… будь осторожен, хорошо?
Если он и говорит что-то еще, я не слышу. Трахаться осторожно. Я становлюсь бесстрашным и это пугающе офигенно. Наполовину пересекая каток, я ловлю Мэд в свои руки и увлекаю ее в раскачивающийся танец. Мы следуем своей импровизации, даже пропуская появление Игоря. Мы переключаемся на внимание.
Игорь улыбается.
Я тру глаза. Мы с Мэд вчера слишком долго не ложились? Я устал? Я воображал разные вещи. Но когда я перестаю тереть глаза, улыбка все еще растягивается на лице Игоря. Я офигеваю.
Игорь убирает руки с боков, чтобы встряхнуть меня, и вбить в меня какую-то мораль, я полагаю. Медленно, но он начинает хлопать.
– Да, да. Очень хорошо. Все на месте. Новый показательный кусок я думаю, нет? Покажите мне еще раз.
Когда Игорь уезжает в начало, я трясу головой. Это слишком хорошо чтобы быть правдой. Прошлая ночь, это утро – я должно быть только мечтал об этом. Я щипаю себя, больно. Поворачиваюсь к Мэд.
104
В английском языке, слово влюбиться это Fall in love, а просто гл fall переводится, как упасть, здесь опять игра слов (прим. переводчика)