– Твоя мама работает допоздна сегодня, правильно?
- Ага.
Я показываю ей пакетики презервативов в моем кармане.
– Хочешь,- я останавливаюсь, смотря, как его лицо искожается. – Все хорошо?
- Нет.
Я раздавлен, кладу пакетики обратно в карман. Так, романтический Ромео.
– Прости,- я тянусь к ее голове. Неправильное движение, снова. Она вырывает свои пальцы из моих. – Мэд?
- Э… ничего,- говорит она. – Я нехорошо себя чувствую, это все.
Она выглядит не очень хорошо. Она выглядит так, будто снова хочет заблевать всю мою машину.
– Эм, тебе нужен пакетик или еще что-то?
- Просто отвези меня домой, - она закрывает глаза и наклоняется к окну. – Пожалуйста.
49
Мэдди
После увиденных презервативов, я проклинаю все в течение всей нашей поездки домой. Вечером, даже не могу взяться за домашнюю работу. Я просто падаю на кровать в своей комнате и рыдаю в подушки. Пахнет Гейбом, но это ни сколько не утешает. Я встаю, снимаю одеяла и стаскиваю все вниз, в стирку.
Когда мама приходит домой, мы вместе ужинаем. Вернее, мы просто вместе раскладываем еду себе по тарелкам. Она не рассказывает ничего о своей поездке, а я не спрашиваю. Сейчас я понимаю, почему она не хочет ничего рассказывать о папе. Некоторые вещи причиняют слишком много боли, чтобы об этом говорить.
***
Этой ночью, я – как ничтожная куча дерьма лежу в своей кровати. Я постирала все свое постельное белье, но проблема в том, что я выстирала его в Ирландской Весне. Задержался аромат Гейба, дразнящий меня воспоминаниями тех ночей, что мы провели вместе, лаская друг друга. Я могу чувствовать его тело, обвернутое вокруг меня, его мягкие пальцы в моих волосах.
Остановись!- приказываю себе. Но я все еще хочу, чтобы его руки были на моей спине, которые знают, как с легкостью можно убрать напряжение в мышцах после тренировок. Я швыряю подушку через всю комнату. Может, пойти спать на диван.
Поднимаясь, я вижу вспышки из окна Гейба. Я пересекаю комнату к столу, опираясь на мышечную память. С фонариком в руке я отвечаю, прежде, чем могу себя остановить:
Гейб: МОГУ ПРИДТИ?
Я: НЕТ. ПЛОХО СЕБЯ ЧУВСТВУЮ.
Гейб: ПРОСТИ.
Убирая фонарик обратно в шкаф, я практически теряю остаток его сообщения:
Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ.
Я потянула подколенное сухожилие однажды на балете, села на шпагат без правильной разминки. Я рвано слышала звуки, чувствовала боль, переходящую от «что произошло» к колющей, обжигающей боли перед самой потерей сознания. Это происходит сейчас у меня внутри. Годами я желала этих слов. Но не сейчас. Не когда я знаю, что они реально значат. Свет вспышек размывается у меня в глазах.
Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ. Потому что Игорь сказал мне.
Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ. Потому что это поможет нам выиграть.
Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ. Потому что это план.
Я кладу голову на стол и плачу.
***
Отдаленно звонит будильник. Я начинаю вставать и понимаю, что моя щека впечатана в столе. Отрывая лицо, я стараюсь стряхнуть скованность с шеи и тут вспоминаю все то, что произошло. Я закрываю глаза, но все еще вижу вспышки света снова и снова.
Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ.
Шаркая, пересекаю комнату и выключаю будильник.
На этот раз, Гейб ждет меня.
– Чувствуешь себя лучше? Выглядишь, как ад, Мэд.
Мешки под его глазами, тоже не выглядят особо горячо.
– И тебе доброе утро.
- Эй, - он ловит меня за плечи. – Я не это имел в виду. Я волновался о тебе. Я люблю тебя.
Слышать эти слова вслух, причиняет мне еще больше боли. Я сбрасываю его руки, и забираюсь в машину.
– Все в порядке. Мы уже потеряли одно занятие на этой неделе, поехали. Я знаю, ты ненавидишь опаздывать.
Хлопая дверью, я включаю радио и утыкаюсь в окно.
У нас были и получше тренировки, мягко говоря. Короткая программа прошла хорошо, я все еще могу играть роль искусительницы. Я знаю библейскую историю. Делила не любила по-настоящему Самсона. Она соблазнила его за одиннадцать кусков серебра, чтобы познать собственную силу. Она облегчила Фелистимлянам захват Самсона, которые выкололи ему глаза. И с тех пор, я чувствую, что собираюсь сделать то же самое моему партнеру и тренеру, я остаюсь в образе.
Произвольная программа это другая история. Игорь заставляет нас прогонять кусок за куском без толку.
– Все, хватит,- говорит он в конце. – Не хорошо так сильно заниматься в выходной день. Увидимся днем.
***
Днем не лучше. Игорь проигрывает кусок из «When I Fall in Love», когда мы выходим на лед, я отпрашиваюсь в туалет.
Я смываю за собой воду в туалете, когда оранжевая защита Кейт вбегает в кабинку.
- Прости,- бормочет Кейт, все еще вытирая рот, выходя из кабинки.
Я показываю ей грустную улыбку.
– Просто делаю то же самое сама. Возможно, у меня то же, что и у тебя.
Кейт осматривает меня.
– Нет. Ты слишком хороша, для того, что у меня сейчас.
Слишком хороша? Я смотрю вниз на свое худое тело. Я вспоминаю, как Кейт щипала свой полный живот в торговом центре, говоря, что платье за платьем ее толстят. Ее тошнит сегодня, тошнило вчера. Она не ела ничего плохого, у нее нет проблем с животом.
– У тебя булимия?
Кейт идет к раковине и начинает мыть руки.
Я выключаю кран.
– Кейт, это серьезно.
- Я знаю.
Она опять включает воду, заканчивает промывать руки, и уходит даже не посушив их.
Я встаю у нее на пути.
Кейт вздыхает:
– Мэдди, у меня уже назначение к врачу, хорошо? Я знаю, что у меня проблема.
Она показывает на дверь, позади меня.
– Игорь не ждет тебя? Тебе лучше закончить свое задание на льду.
Я просто сделаю это. Я столько не падала на отдельных кусках, с тех пор, как училась выполнять свой первый Аксель. Игорь освобождает нас после часа, но моя тренировочная одежда уже промокла из-за многочисленных провалов.
В раздевалке, я стаскиваю насквозь промокшие колготки, и рассматриваю глубокие фиолетовые и голубые отметины, уже сформировавшиеся на ногах. Я будто побывала в хорошей перестрелке полицейских; я похожа на избитую женщину. Соедините это, я избитая женщина, но синяки только в тех местах, где никто не сможет увидеть. Мое тело онемевает, как и мое сердце, я понимаю так и должно было случится. Я собираюсь скрывать, насколько ужасно заставляет меня чувствовать Гейб. Я собираюсь быть, как моя мама, скрывать все, потому что… Минутку, а если я не буду? Ха, тогда, Я могу попрощаться с моей золотой медалью.
***
Этим вечером никаких вспышек. Гейб сам приходит вместо этого. Я подавляю свой стон.
- Эй.
Он садится на край кровати, наклоняется и щекочет мое лицо своими волосами.
– Прости за такую тяжелую тренировку.
- Так случилось. Я реально не в настроении, Гейб.
- Я не ожидал от тебя такого.
Он проскальзывает под одеяло рядом со мной.
– Где болит?
Я выпускаю свой стон.
– Везде.
- Перевернись. Я позабочусь о тебе.
Я исполняю его просьбу, скрывая гримасы боли под подушкой. Вчера, я не смогла спать, желая его. Сегодня ночью, казалось бы, каждое его заботливое прикосновение, заставляет меня вздрагивать.
Гейб работает над моими мышцами, его пальцы втирают глубоко в кожу, стараясь избегать синяков. Когда он заканчивает массаж, он говорит:
- Ты знаешь, я должен был прописать это в клятвах; в приземлении и падении. Просто для записи, да? Даже если ты будешь кататься так на мировых, я все еще буду любить тебя.
- Держу пари, Игорь посоветовал так сказать.
- Игорь не говорил мне этого. На самом деле, я достаточно уверен, что он убьет меня, если я ему об этом расскажу.
Гейб тянет мою голову к груди, и я отчаянно хочу верить, что это по-настоящему. Потом он продолжает: