Я касаюсь прядей, коричневых, но не касаюсь седых.
Сколько месяцев назад у меня из рук упали на пол его настоящие волосы? Папа потерял аппетит, его юмор, его странные сны, это все были доказательства. Я складываю парик и возвращаю его на островок.
В переднем зале, я беру свои коньки из сумки в шкафу и сажусь на пол. Коньки лежат на коленках, и я пробегаюсь пальцами по царапинам, выбоинам, и по потертым отметинам на некогда девственной коже.
Я слышу, как щелкает дверь на кухне. Блондинистые волосы Гейба появляются будто приведение в полумраке зала. Он забирает у меня коньки и откладывает их. Берет меня на руки и несет меня по лестнице.
– С твоим папой все будет хорошо.
Он укладывает меня и ложится рядом.
Но никто из нас не спит.
54
Гейб
На следующее утро, Игорь сразу начинает занятие. Его серые глаза изучают нашу разминку. Я откатываю схемы, но Мэд мысленно не рядом со мной. Ее катание технически правильно, но настроения нет с первых шагов. Ромео тоскует как всегда, а Джульетта уже умирает у него на руках.
Когда мы завершаем разминку, Игорь отводит Мэд в сторону к бортикам. Независимо от того, что он ей говорит, Мэд только трясет головой. Игорь включает музыку.
Мы переходим от начальной позы к тройной подкрутке[109]. Я запускаю Мэд в воздух, сердце совершает миллиард ударов, когда я ловлю ее. Я хочу держать ее вечно. Я хочу быть здесь, чтобы всегда ее поймать.
Она напряжена в моих руках, она не хочет быть пойманной мной. Даже не хочет смотреть на меня. Кристен. Пайпер. Лизетт. Вот как это чувствуется?
Отвлекшись, я теряюсь в музыке. Я спешу в синхронных прыжках. Теряю свой тройной прыжок перед Флипом. Я не могу докрутить обороты. Цепляюсь за ногу, начинаю комбинацию вращений раньше, и мы не можем набрать скорость до наших нужных позиций. Все кончено.
– Прости,- шепчу я Мэд. – Прости. Прости, мне так жаль.
Музыка льется, вторя моему отчаянию, когда Мэд едет слева от меня, располагаясь спиной ко мне перед выбросом. Я кладу руки ей на талию, сгибаю колени, поворачиваюсь и подбрасываю.
Не вовремя, очень не вовремя. Мэд тяжелее, чем должна быть. Мертвый груз.
- Стоп,- орет Игорь.
Но уже слишком поздно, я уже далеко, чтобы остановить это, она летит в воздухе вне досягаемости, и все что я могу делать – это смотреть на это шоу ужаса…
– Мэд!!
55
Мэдди
На бок падать больнее все…
56
Гейб
Уже разгруппировавшись, она ударяется о лед, ее тело с такой силой летит к бортикам, что слетают наши бутылки с водой. Я подъезжаю к ней в то же время, что и Игорь.
- Кейт!- орет Игорь. – Звони 911, а потом позови миссис Расготру! Сейчас же!
Он отталкивает мои руки от белого лица Мэд:
– Не трогай ее, - он трогает ее пульс и проверяет дыхание одновременно.
– Мэделин? Ты слышишь меня?
Коньки Кейт лязгают, когда она поднимается по лестнице и бежит в холл. Мелодия эхом витает над катком. Я не могу стоять здесь и ничего не делать. Я сделал ей больно. Она лежит здесь, сломанная. Я виноват в этом! Я бью кулаками в непробиваемый стеклянный барьер.
Крис оттаскивает меня и хватает мои кулаки в свои.
– Самая наитупейшая чертова пьеса в мире! Я не позволял тебе быть реальным Ромео! Трагедия заканчивается здесь - она упала. Это случилось! Дерьмо случается, но это не значит, что ты должен сдаваться! Сейчас приедет скорая к Мэдди. Ты ее партнер или нет?
Ее партнер. Она больше чем мой партнер. На самом деле, катание не имело значение. Все всегда было из-за Мэдди. Все эти годы, она гонялась за мной по барам. Я всегда был больше, быстрее, сильнее. Я всегда мог обогнать ее. Но никогда не делал этого. Сейчас я понимаю, что где-то глубоко внутри, я всегда знал. Как ботинок и лезвие, мы всегда означали пару. Нам суждено быть вместе.
- Соберись и иди.
Крис смотрит на мои костяшки:
– Гребский ты мудак, они похоже и так заставят тебя пойти в любом случае. Твои руки выглядят так, будто им срочно нужны швы.
***
Игорь не хочет, чтобы я ехал, но как и сказал Крис, парамедики один раз взглянув на мои руки, сказали куда могут засунуть моего тренера, если он еще что-то скажет. Я следую за ними в тишине, когда они несут носилки Мэд на автостоянку. Последний раз, скорая приезжала для меня. Это был день дерева. Я помню, как лежал на земле, глядя на голые ветви нашего дуба, и на треснувшие на маленькие кусочки небо. Я позвал Мэд, и она наклонилась ко мне, ее лицо заставило кусочки исчезнуть.
– Я здесь,- сказала она. – Со мной все хорошо.
В этот раз, я держу ее руку, когда орут сирены.
– Я здесь, все будет хорошо, - потому что я должен верить в это, я добавляю, - С тобой все будет хорошо.
И пожалуйста,- умоляет мое сердце. Пожалуйста, сделай так, чтобы у нас все было хорошо! Я умоляю тебя, господи.
Когда мы выгружаемся у больницы, я бегу за носилками. Медсестра ловит меня только в самом отделении скорой помощи.
– Не так быстро, тебе тоже нужно немного внимания.
Мама врывается в двери, пытаясь достучаться до меня и медсестры.
– Гейб! Игорь сказал, что это несчастный случай, что Мэдди упала…
Ее глаза падают на окровавленные марли НМТ[110] обернутые вокруг моих рук.
– Она задела тебя?
Я трясу головой.
– Я уронил ее.
Ее глаза встречают мои.
– Нет. Не ты. Падения случаются в фигурном катании, мы все это знаем. Игорь думает, она ударилась головой, но твой папа с ней.
Мой папа. Доктор Ричард Нильсен. Известный, награжденный нейрохирург.
– Это плохо,- говорю я. Мое тело трясется. – Насколько плохо?
- Гейб.
Мама кладет руки мне на плечи.
– Все будет хорошо. Это может быть просто сотрясение мозга. Серьезное, да, но мы знаем, как это лечить. И твой папа, очень, очень хорош в своем деле.
Она берет мои руки, убирает марли, смотрит на мои костяшки.
– Позовите пластического хирурга,- говорит она медсестре. Она проводит меня в комнату, где накладывают швы и ближе осматривает мои раны.
– Эти порезы не от лезвий. Что черт возьми произошло?
Остальной части меня сейчас еще больнее чем глупым раненым рукам и я должен сказать сейчас. Трагедия прекращается здесь.
– Я спал с Мэд.
- Что?
Мамин взгляд переключается с моих рук прямо на мое лицо, что я могу видеть каждое слово, один за одним.
– Нет…, - она смотрит на меня минуту, а потом оседает в кресло. – Ох Гейб…
Дверь в комнату открывается и седовласый доктор заходит, срывая перчатки. Он смотрит на мои руки и свистит.
– Я не хотел бы видеть другого парня.
- Защитное стекло,- говорю я. – Я бил защитное стекло.
Доктор наклоняет голову в сторону, очевидно не уверенный, шучу ли я. – Ладно. Догадываешься, что я не рекомендую это в будущем?
- Я, никогда,- говорю я. – Оказывается оно не такое защитное.
По нескольким причинам, это сумасшедшее смешно, и я начинаю смеяться, как ненормальный.
Доктор смотрит на маму.
– Ты, хах, хочешь консультацию с психотерапевтом, Дженсин?
Она трясет головой, все еще разбитая в кресле.
– Не так необходимо.
Я прекращаю смеяться.
Она выпрямляется и поднимается с кресла.
– Дай нам пару минут, Джек, ладно?
- Это не займет много времени.
Доктор Джек какой-то там мажет чем-то мне руку, что порезы начинает жечь.
Я вздрагиваю, но не от чувства жжения в руках, а от того, что не хочу быть наедине с мамой прямо сейчас.
109
Партнер подбрасывает партнершу над головой, партнерша совершает обороты в горизонтальной плоскости, партнер ловит ее и ставит на лед в позицию выезда.