– Дай ему закончить, мам.
- Пожалуйста.
Доктор останавливается и смотрит на нее.
– Все хорошо, Дженсин.
Он снимает перчатки и выходит из комнаты.
Мама встает и начинает ходить из стороны в сторону, крошечная комнатка заставляет ее поворачиваться после каждых пяти шагов. Она останавливается и смотрит в потолок.
– Я ненавижу спрашивать тебя об этом. Но честно, Гейб. О. Чем. Ты. Думал?
Я вновь преодолеваю слезы.
– Я люблю ее, мама. На этот раз, я влюблен в нее.
Мама не говорит ничего долгое время, просто сидит и сжимает руки. А потом говорит:
- Как долго?
Это никогда не было двумя неделями. Никогда здесь не было слова «девушка». Черт, тут даже никогда не было секса. Это просто была Мэд. Я никогда не мог даже построить другие отношения, потому что мое сердце всегда принадлежало Мэд.
– Всегда.
Мама говорит спокойно:
- Я должна была знать.
57
Мэдди
Я все еще лежу в больничной койке, когда папа Гейба дотрагивается до моей щеки.
– Выше голову, малыш. Компьютерная томография хорошая. Тебе придется отказаться от тренировок на несколько недель, просто чтобы удостовериться, но все будет хорошо. Чуть больше спи по ночам впредь не пропускай завтрак, хорошо?
Он встает со стула рядом с моей кроватью, его белый халат резко падает на это место.
– Чего-то хочешь прямо сейчас?
- Нет.
Я пялюсь в пенопластовые потолочные плитки. На одном из них бледно-коричневое пятно прямо по середине. Я отвожу взгляд от них, но все эти маленькие точки и трещинки выглядят так, что в любую секунду могут упасть на меня.
- Эй,- говорит он, все еще стоя рядом с кроватью. – Нам всем еще надо много работать. Хотел бы я, подтолкнуть их, чтобы они сказали тебе раньше, но все будет хорошо, Мэдди. С тобой и твоим папой все будет хорошо, - он быстро сжимает мне руку. – Я впущу твою маму.
За несколько минут, я слышу стук о дверную раму.
Я вздыхаю:
– Войди, мам.
Без ответа, только шуршание полиэтилена. Это не мама… Я поднимаю голову по направлению к двери. Лучше бы мне этого было не делать… я кладу голову на краешек кровати. Двигаться так быстро была не очень хорошая идея.
Кейт ступает в комнату и прерывисто смеется.
– Нет, просто я.
Ее кроссовки скрипят по полу, краешек колготок порван и мотается рядом со шнурками. Она все еще одета в тренировочный костюм.
– Как ты себя чувствуешь? Доктор Нильсен сказал, что с тобой все будет хорошо.
Я натягиваю одеяло еще выше на себя.
– Он ничего не знает. Я ничего не знаю.
Кейт бросает свою сумочку на пол и передергивается.
– Боже, ненавижу запах больниц, - она садится на край кровати. – Я знаю, что произошло у вас с Гейбом.
Только упоминание его имени заставляет меня вздрогнуть.
– Я не хочу говорить об этом.
- Мэдди, это не пройдет, если ты перестанешь об этом говорить.
Она берет мою руку.
– Я тоже расстроилась, когда узнала. Прости, я не должна была сравнивать вас с Ромео и Джульеттой. Да, это отстойно, никто из нас этого не планировал, но ничего суицидального в этом нет.
- Я упала в обморок. И… Игорь спланировал это.
- Что? Ты сумасшедшая? Никоем образом...
- Я слышала его, разговор Гейба с ним в кабинете.
- Нет,- настаивает Кейт. – Зачем бы ему это делать?
- Потому что он только и заботится что о выигрыше.
- Это неправда. В любом случае, как беременность поможет тебе выиграть?
- Я не бере…
Подождите... Чертово дерьмо! Если бы я была врачом, я бы поставила неверный диагноз. Все зацепки, которые я пропустила у папы. И Кейт, нервные подергивания на отборочных. Ошибка. Они с Крисом были на самом краю не из-за колледжей или плохого катания. У нее не булимия. Я смотрю на нее.
– Ты беременна? Ох, Кейт…
- Но…,- она дрожит. – Вы делали выбросы… и канун Нового Года… ты и Гейб…
- Вот, что Игорь планировал. Гейб спал со мной. Конечно, он не хотел меня обрюхатить. Он бы убил Гейба, если бы он забыл о презервативах, и даже дал ему целую коробку.
Кейт смотрит прямо на меня.
– Ты видела, как он давал их Гейбу?
- Нет, но он сказал мне, что пойдет к Игорю в кабинет. Я знаю, они были даны ему.
- Это были «Trojans», так?
Я киваю Кейт.
– Да. Как ты…?
- Потому что Игорь дал их Крису после того, как разнес его, после того, как поймал нас, когда мы дурачились. Он не хочет, чтобы мы были вместе вне льда, и тем более он не хочет, чтобы это делали и его звездные ученики. Все чего он когда-либо хотел, это какой-то драмы перед главными соревнованиями и достаточно маленьких фигуристов для детской группы, все.
- Кейт, у Гейба была коробка.
- Возможно Крис дал ему, - у нее перекашивается лицо. – Как будто они нам сейчас нужны.
Шаги эхом раздаются из-за двери, и Кейт встает.
– Мне нужно идти.
Она перекидывает сумку через плечо и направляется к двери, когда входят Игорь и миссис Расготра.
Игорь и миссис Расготра садятся на мою кровать.
– Мэделин,- говорит Игорь, его лицо выглядит серым даже без его меховой шапки,- Я знаю, тут что-то не так. Ты должна рассказать мне.
Миссис Расготра говорит:
- Габриель что-то сделал тебе?
Сделал? Или это я все себе сама сделала? Все это время я хотела, чтобы Гейб доверял мне и нашим отношениям, но я по-настоящему не доверяла ему. Если бы я была Ромео, рассказала бы я, что все умирают от непонимания?
Игорь берет мою руку в свою – вне льда его пальцы теплые.
– Мировая медаль, это особая вещь, да? Но в конце, это всего лишь вещь. Это преподнесло нам каждому урок, и мы познали этот трудный путь.
Он берет руку миссис Расготры и сжимает ее быстро, прежде чем отпустить.
– Прости, я не думал, что Габриель… к сожалению, я неправ.
Он смотрит на меня.
– Ты не должна кататься с Гейбом. Мы найдем тебе другого партнера или станешь одиночницей. Я всегда знал, что ты можешь большее.
- Вы…?- я сжимаю глаза, потом открываю. Я должна знать.
– Вы давали Гейбу коробку с презервативами?
- Нет,- говорит Игорь. Его лицо становится еще более серым. – А должен был?
Он думает, что я тоже беременна.
– Нет! Нет. Вы говорили… Гейбу, чтобы он притворялся, что любит меня?
- В первый день я сказал ему притвориться, да, но только на льду, нигде больше. Прости, Мэделин. Я не собирался открывать ларец с демонами.
Я думаю, и выгляжу сейчас как червь – лежу тут под этими одеялами. Высокие каблуки в тандеме стучат по виниловому полу больничной комнаты и миссис Нильсен с мамой подходят к кровати.
Мама наклоняется и обнимает меня:
– Мэдди, прости меня. Мы с твоим отцом так были загружены своими проблемами, что не видели трудностей, которые должны были видеть. Я люблю тебя, независимо ото всего.
Миссис Нильсен следующая.
– Я тоже люблю тебя,- говорит она. – Я люблю тебя, как свою собственную дочь, которая у меня всегда была, - он откланяется и смотрит мне в глаза. – Я платила за твое катание, потому что знаю, как это отказываться от своей мечты. Я буду платить за тебя, если ты больше не захочешь кататься с Гейбом. И я буду все еще любить тебя, если ты вообще не захочешь кататься. Но Мэдди… Катаясь или нет, я думаю, ты все еще хочешь быть с Гейбом.
Да. Я всегда знала, что Гейб чувствует ко мне. Мы с Гейбом не реальные Ромео и Джульетта. Мы не одинокие звезды, мы созвездие. Как ботинок и лезвие, должны быть парой.
– Могу я увидеть его?
- Эм,- говорит миссис Нильсен.
О боже. Когда я упала.
– Я поранила Гейба?
- Нет,- говорит миссис Нильсен. – Не то чтобы…
Она смотрит на маму.
Какая-то гримаса искажает мамино лицо.
- Он говорит с твоим отцом.
58
Гейб