Крис ловит меня на лестничной клетке.
– Думаешь, сегодня она догадается?
Так же быстро, как и со всем остальным, Мэд уже выяснила, как нажать на мою кнопку ревности. Но откуда Крис что-то об этом знает?
Он машет руками перед моим лицом.
– Алло? И ты думаешь, Ксандер собирается дать нам места сегодня?
Я расслабляюсь.
– Черт, нет. Могу поспорить, это займет у нее месяц. Думаешь, она собирается сегодня дать нам реальное задание или хотя бы что-то большее, чем чертов «Ледокол»[19]?
Крис потирает руками, пока мы делаем последние шаги до класса.
– Я надеюсь, больше чем «Ледокол».
Когда мы заходим в класс, Мэд сидит на дальнем ряду с левой стороны, нос уткнут в учебник. Я оглядываюсь вокруг. Больше никто не читает, но книги лежат у каждого на столах.
Крис хмурится.
- Выглядит так, как будто мы зашли с айсбергом.
Я показываю назад в правый угол.
- Давай быстрей займем эту парту, пока мы не застряли спереди.
Мы бросаем сумки и проскальзываем на свои места, как только звенит звонок. Крис берет спереди лежащую книгу.
– По крайне мере по этой книге сделали фильм.
Я смотрю на свою книгу: спереди облака, море с лодками снизу картины, и что-то похожее на город позади. Наверху написано имя автора прописными буквами: Уильям Шекспир.
Что-то подпрыгивает у меня в животе. Не может быть, там нет никаких лодок… Медленно, я перемещаю глаза к названию. Нет. Я читаю еще раз. Все меняется. Ромео и Джульетта.
- Класс, все в порядке, теперь садитесь. Миссис Ксандер встает в начале класса, обхватывая книгу руками перед собой. Ее румяное лицо сочетается с розовым свитером.
Мы игнорируем ее просьбу. Она повторяет, но только для того, чтоб ее еще раз проигнорировали.
Я переворачиваю книгу. Сзади напечатано: Эта коллекция – сосуд, служащий для того, чтобы пролить свет на великих писателей, которых когда-либо знал наш мир.
Это объясняет чертовы лодки! Одним пальцем, я отодвигаю книгу на край стола, откидываю стул назад и начинаю качаться на двух ножках. Чем дольше мы будем сегодня начинать урок, тем лучше.
Крис кладет палец на губы и свистит:
- Тихо всем!
Класс погружается в тишину. Каждая голова оборачивается на нас, смотрят на Криса. Я забываю о том, что качаюсь, и мой стул слишком сильно откидывается назад, опрокидывая меня на пол. Чувствуя на себе взгляды, я поднимаю стул.
Что за черт? До сих пор, нам нужно было пять минут на болтовню, прежде чем миссис Ксандер успокоит нас, а вчера нам понадобилось десять.
Крис сжимает книгу перед собой в страстных объятиях, похожих на те, которые он дарил Кейт в коридоре. С широкой невинной улыбкой он смотрит на учителя.
– Я офигенно рад, прочитать эту пьесу.
Что я слышу… искренность?
Мои глаза бегают от Криса к миссис Ксандер и обратно. Что-то тухло здесь, хотя мы и не читаем «Гамлета».
Миссис Ксандер даже не исправляет его грамматику, она сияет, смотря на него.
– Я рада слышать это, Кристофер.
Крис поднимает руку, а класс все продолжает смотреть на него.
Я чувствую, как куски сэндвича, которые мне удалось проглотить, слипаются между собой в животе.
Нет, пожалуйста, нет.
Миссис Ксандер опять начинает светиться.
- Да, Кристофер?
- А вы знаете, что Гейб и Мэдди будут кататься под музыку из балета «Ромео и Джульетта» в этом году?
Опытный учитель должен лучше знать, что не надо попадаться на приманку Криса.
Миссис Ксандер? Ну, она только что вышла из декрета и должна узнать это правило.
Ее рот образовывает идеальную «О».
– Учебный момент!- кричит она. – Прекрасно, такая чудесная музыка! Габриель и Мэделин, не окажете нам честь, прочитав сцену встречи Ромео и Джульетты? - Она переворачивает страницы в своей книге, спешно ища нужную страницу.
– Акт первый, сцена пятая, начинается с девяносто третьей строчки. Я уверена, ваше знание материала поможет классу понять эмоции в пьесе.
Крис пинает меня под столом.
– Знание материала? Ха, вы хотите больше чем знание. Держу пари, ты бы хотел глубоко проникнуть в этот материал.
Я пинаю его в ответ.
- Я убью тебя,- говорю я сквозь зубы. – После уроков, я клянусь, я забью тебя до смерти этой книгой!
Крис убирает ноги от моего удара и ухмыляется.
- Не будь с ней слишком жЕсток.
Миссис Ксандер смотрит на нас поверх своих черепаховых очков.
– Вы, конечно же, можете игнорировать сценические ремарки.
Рука Криса опять взмывает в воздух, на этот раз он не ждет, пока миссис Ксандер его спросит.
– А он может поцеловать ее, если захочет?
Я сутулюсь на стуле и желаю быть кубиком льда, чтоб растаять и впитаться в землю.
Два фигуриста читают любовную сцену? Прятки Курта с Анитой под трибунами, купили ему прощение, за его прошлые похождения в течении того года, когда он был второкурсником, и я уже слышу его хихиканье через два стола. Если миссис Ксандер заставит меня пройти через это, даже не спя со всеми черлидершами, то все равно все хоккеисты будут у меня за спиной.
Мэд поднимает руку.
- Да Мэделин?
Мэд смотрит на меня.
- Я думаю, мы можем с этим справиться.
Миссис Ксандер шумно выдыхает, словно целый шквал ветра.
– Да, спасибо, Мэделин. Можно со своих мест…
Слишком поздно. Книга в руках Мэд, она уже шагает в начало класса.
Ее движение породило во мне противоречия. Сейчас я могу поцеловать ее или могу вручить Курту маркер, чтоб он мог написать «Гейб любит мальчиков» у меня на лбу. В классе так тихо, что я могу слышать, как стул царапает пол, когда я встаю и следую за ней.
Сосредоточься. Дыши. Это всего лишь игра. Просто как на льду.
Я думаю о психологах, которые дают презентации для клубов по фигурному катанию. Могу я сделать это? Да. Я могу прочитать. Не то чтобы я никогда не целовал девушку прежде…
Я заставляю себя вдохнуть и призываю Мэд встать перед классом. Шелест страниц настолько громок, что у меня начинает болеть голова, но я нахожу ту строчку, которую указала миссис Ксандер и прочищаю горло.
– Я ваших рук рукой коснулся грубой…
Я беру руку Мэд, поднимаю на нее глаза, и безнадежность моей ситуации ударяет меня, как хоккеист, ударяет клюшкой другого хоккеиста, блокируя его. Мой рот двигается, слова как-то сами выходят, и я чувствую ее мягкую руку в своей.
Мэд отвечает и замолкает. Я должен читать следующую строчку.
– Однако губы нам даны на что?
Она улыбается.
- Святой отец, молитвы воссылать.
Никакая молитва меня сейчас не спасет.
– Вот с губ моих весь грех теперь и снят.
Я наклоняюсь к ней, мое сердце предательски стучит, будто хоккеисты на скамейке запасных. Этот поцелуй легкий, как перышко, но я хочу большего.
- Зато мои впервые им покрылись.[20]
Мэд наступает мне на пальцы ноги, я понимаю, что сцена еще не закончена.
Я должен поцеловать ее еще раз. Игра, игра, игра, говорит мой разум моему телу, но я использовал всю свою силу воли, сдерживаясь на первом поцелуе. Второй поцелуй – взрыв эмоций, мои ноги уходят в небытие, оставляя мой разум летать безо всякой опоры.
Мэд возвращается с небес первой.
– Мой друг, где целоваться вы учились?- говорит она, задыхаясь.
Это не гроза снаружи, это наши одноклассники встают в овациях.
- Мо-ло-дцы! Мо-ло-дцы!- кричат нам. Курт тоже встает, но руки у него висят по швам.
Миссис Ксандер дает нам почитать остальные фрагменты в тишине.
Как наша учительница горстями закидывает себя ибупрофеном, так же Крис сейчас кидает мне записку. Я открываю ее, чтобы увидеть начало игры «Виселица», и некоторые слова уже написаны: СЕКС ПО_ _ _ _ _ _.
Я не утруждаюсь вписать: ДРУЖБЕ. Я рисую себя висящим в петле.
Я не трогаю свои губы. Я не смотрю на Мэд. Это страсть. Просто страсть. Это потухнет. Прошло уже четыре дня от моего двухнедельного отсчета.
19
«ЛЕДОКОЛЫ» — УПРАЖНЕНИЯ НА ЭМОЦИОНАЛЬНЫЙ И ФИЗИЧЕСКИЙ «РАЗОГРЕВ», ЗНАКОМСТВО И ВХОЖДЕНИЕ В ТРЕНИНГОВУЮ ГРУППУ.
20
Примечание переводчика. Здесь нарушена последовательность пьесы. Данная реплика Ромео идет лишь после поцелуя, как бы указывая на то, что поцелуй с Джульеттой снял грехи с Ромео.