Мальчик перешёл на другую сторону и, незаметно для себя ускоряя шаги, направился в городскую больницу.
У каждого дома есть свой запах, даже если дом нежилой. У почты — почтовый запах, у булочной — хлебный, у больницы — лекарственный.
Почтовый запах рассказывает о посылках и бандеролях, о свежих газетах и заморских марках, отмеченных чёрными радугами печатей. Запах булочной рассказывает о поджаристых корочках, о бубликах, усыпанных чёрными дробинками мака, о булочках, залитых сладкой глазурью.
Больничный запах не рассказывает ни о чём хорошем. Он встречает человека на пороге и сразу отравляет ему настроение рассказом о боли и страданиях.
Этот запах встретил мальчика за дверью с надписью: «Приёмный покой».
В приёмном покое торжественная тишина. Это, собственно, не сам приёмный покой, а лишь коридор перед ним. На скользком кафельном полу стоял белый деревянный диван. И больше ничего здесь не было.
Мальчик сделал несколько неуверенных шагов и очутился перед стеклянной дверью. Дверь была приоткрыта. Мальчик заглянул туда и сразу встретился взглядом с дежурным врачом. Врач был в белой шапочке и с большой чёрной бородой. Рукава халата закатаны до локтей. Вид у врача был строгий и, как показалось мальчику, немного свирепый. Заметив посетителя, врач смерил его строгим взглядом и вышел в коридор. Он подошёл к мальчику и задал ему самый неожиданный вопрос:
— Что это у тебя, «английский спорт»? Дайка сюда.
Удивлённый мальчик протянул доктору коньки. Тот взял их в руки и попробовал лезвие ногтем: острые они или нет. Врач рассматривал коньки, а мальчик не отрывал глаз от врача. Доктор был молодой. У него не было ни единой морщинки, а щёки были такие румяные, будто их обладатель только что пришёл с катка. Мальчик сделал это открытие, и ему сразу стало легче. Он сказал:
— К вам привезли больного. Его зовут Л. Бахтюков. Как его состояние?
Врач протянул мальчику коньки и почесал бородку.
— Бахтюков? — повторил он. — С осколком?
— Да, да, — подхватил мальчик, — его привезли на «скорой помощи».
— К нам всех на «скорой помощи» привозят, — сказал врач.
Мальчик промолчал.
— Случай тяжёлый. — Голос врача сразу стал теплее, а от строгости не осталось и следа. — Я сейчас узнаю, как дела. А ты посиди здесь на диване. — И доверительно добавил: — Вообще-то здесь не положено быть посторонним. Но случай тяжёлый.
Доктор скрылся в своём приёмном покое, а мальчик сел на диван. Он сел и сразу почувствовал во всём теле такую слабость, что зажмурил глаза. Ему даже показалось, что он уже ни за что не сможет подняться на ноги.
Он слышал, как за стеклянной дверью молодой бородатый доктор звонил по телефону, как он расспрашивал о Бахтюкове, как называл себя доктором Коном из приёмного покоя.
Через некоторое время он снова появился в дверях. Он испытующе посмотрел на мальчика и сказал:
— Вот что. Сейчас отца будут оперировать. Будешь ждать?
— Буду!
Доктор одобрительно кивнул ему головой и скрылся за дверью.
Есть люди, созданные для сидения на месте. Их девиз: в ногах правды нет. И есть непоседы. Они ёрзают на стуле, с трудом досиживают до конца урока и, стоя в очереди, испытывают ни с чем не сравнимые муки. Из таких людей вырастают путешественники и строители, разведчики и почтальоны. У них правда в ногах, в движении, в смене впечатлений.
Мальчик с коньками принадлежал к такой породе людей.
Почему же сейчас, в приёмном покое городской больницы, он сидит смирно, не ёрзает? Не болтает ногой и не барабанит пальцами по белому больничному дивану? Но это вовсе не значит, что он спокоен.
Его мысли мечутся. Как проходит операция? Больно Бахтюкову или на него действует наркоз?.. Наверное, всё-таки больно.
Мысли переносят мальчика в операционную. Он представляет на операционном столе себя. Он старается причинить себе боль… Для этого он вспоминает, как однажды летом наступил босой ногой на гвоздь. Гвоздь вошёл глубоко. Сначала было не очень больно. Потом ранку обожгли йодом. От боли он прыгал на одной ноге. Потом боль стала тупой и долгой…
Мальчик почти физически ощутил эту боль. Он даже пошевелил ногой в ботинке.
Но Бахтюкову, конечно, ещё больнее.
И вдруг мальчик мысленно очутился возле города с гордым названием Орёл. Он видит степь с птичьего полёта. Сверху огневые позиции противотанковых орудий похожи на кротовые норки: вокруг каждой — насыпь из свежей земли. А фашистские танки, которые ползут по степи, похожи на жёлтых черепах. Черепахи медленно приближаются к кротовым норкам.