— Я из твоего пулемета стрелять первый буду! Слышишь, Борька! Добивайся! — и помахал рукой.
Вагоны, стуча на стыках колесами, быстро катились мимо.
Добежав до конца платформы. Борис сорвался и упал вниз; когда поднялся и огляделся, где-то очень далеко сжимался и меркнул рубиновый огонек хвостового вагона, потом и он исчез.
С опустошенным сердцем Борис шел в институт.
Мясницкая улица, темная, с пустыми витринами, казалась бесконечным коридором.
Выйдя на Страстную площадь, Борис увидел над домами зубчатое пламя. Оно двигалось и дышало, выбрасывая лохматые кудри дыма. Покрытый тончайшей скорлупой льда, снег принял розовый оттенок. Белая луна стала синей.
Разбрасывая сугробы, проскакали пожарники на тощих лошадях. Борис побежал за ними.
Институт горел. От тающего на крыше снега из водосточных труб на тротуар хлестала вода. Лопались и высыпались со звоном стекла.
Борис, расталкивая людей, бросился к дверям института.
Студенты выносили парты, качающиеся в рамах черные доски.
Только к утру огонь был побежден.
Студенты толпились на улице и с тоской смотрели на обугленные, пустые амбразуры окон, на свисающие с карнизов клочья кровельного железа.
Грязные сосульки блестели и таяли в первых лучах мутного солнца.
Некоторые ребята улеглись спать здесь же на партах. Лица их были измучены, бледны.
Борис сел за одну из парт и, открыв крышку, хотел тоже лечь. И вдруг на крышке увидел картину морской битвы. Трогая выпуклое изображение, он вспоминал Дубровского, и в ушах его гордым упреком звучали слова:
«Я же люблю это!»
И Борис, глядя на почерневшие стены училища, стиснув зубы, сказал так громко, что на него оглянулись:
— Нет, еще не все пропало!
ПИСЬМА КОСТИ. ГОСПИТАЛЬ. РАССТАВАНИЕ
Это письмо во время отсутствия Бориса принес начальник снабжения N-ского авиаотряда, куда поступил Костя. Конверт был сделан из газетной бумаги и скреплен тремя печатями из хлебного мякиша.
«Здорово, Борька! — так начиналось оно. — Врать не хочу: пока мне доверили только варить столярный клей. Варю я его из мездры, сухожилий и копыт. На этом клею мы чиним пробитые плоскости наших самолетов. И авиаторы мой клей хвалят.
Самолеты наши сборные, и про них я тебе сказать ничего не могу. После каждого боя мы из двух самолетов делаем один. У белополяков самолеты очень хорошие, фирмы «Таубе». Но про них я тоже ничего сказать не могу, потому что наши ребята подшибают их на большой высоте, и когда эти машины на земле оказываются, получается вроде винегрета. Таким образом, мы лишаемся возможности пополняться за счет противника.
Пулеметами Максима летчики вполне довольны, и, когда я сказал им, что один известный изобретатель, студент Ломоносовского московского института, желает им сочинить новую машину, они сказали, что это очень приятно, но лучше «максима» ничего выдумать нельзя.
Начальник нашего авиаотряда Евгений Никанорович рассердился на них и сказал: «Есть «максим», есть «гочкис», есть «браунинг» и «кольт», и у всего этого оружия свои достоинства и недостатки».
И велел тебе передать, что он очень на тебя надеется, и просил пока получше учиться.
Про Ивана Павлыча здесь многие слышали, но объяснить смысл последних его слов тоже не могут. Говорят, что, наверное, пулемет сдал в бою, поэтому он так и сказал.
Со своей стороны замечу: очень важно, чтобы пулемет имел большую зону обстрела, то есть стрелял в любую сторону, куда хочешь. Над этим мы, Борька, позже подумаем.
Остаюсь твой друг и приятель. А над клеем не смейся.
Будущий авиатор и ас Костя».
Все это время Борис был занят на субботниках по восстановлению поврежденного пожаром корпуса института. Студенты таскали на чердак стропила, настилали полы, делали рамы, вставляли окна.
Навыки, приобретенные в ремесленном училище, пригодились Борису.
Дни и ночи он пропадал на стройке, здесь спал и ел. И рабочие, присланные на помощь студентам, почтительно титуловали его «товарищем десятником».
Вернувшись как-то домой, он нашел на столе новое письмо от Кости. Написано оно было на странице, вырванной из какой-то книги, между печатных строк.
«Вчера, — писал Костя микроскопическими буквами, — наши ребята сбили, наконец, очень аккуратно машину фирмы «Фарман». На этой машине оборудована специальная высокая площадка, на которой установлен пулемет «гочкис». Благодаря этой башне наблюдатель имеет полную круговую зону обстрела. Но из-за этой же башни летчик лишен возможности делать фигуры высшего пилотажа. И поэтому его легко сшибить. Учти.