Командир подошел к машине молодого летчика и стал ее осматривать.
Несколько ребер на цилиндре мотора были отбиты вражескими пулями. А когда стали осматривать вооружение, оказалось, что пулей, пробившей питательный рукав, была заклинена пулеметная лента.
Но могущественная машина Скворцова не остановилась: оборвав заклиненную ленту, она достреляла из оборванного куска все патроны и этим, возможно, спасла жизнь молодому летчику.
Вытирая паклей руки, командир шел к землянке; он улыбался и что-то бормотал себе под нос.
Потом он остановился и стал писать в блокноте, вделанном в крышку полевой сумки.
«…Подумай, Борис, также об автоматическом указателе расхода боеприпасов, а то сегодня произошел такой случай…»
Так после каждого нового «испытания» командир эскадрильи, — а это был Костя, друг детства Скворцова, — давал новый технический заказ своему другу.
И он не сомневался, что этот заказ будет выполнен, потому что тот, кто в свое время мальчиком с московской окраины сделал самый лучший трехствольный пистолет, кто сумел потом мужественно и твердо пронести сквозь всю свою жизнь любовь к настоящему труду, тот все может, а вещь, сделанная с любовью, всегда будет самой лучшей вещью в мире.
Командир быстро написал адрес:
«Москва.
Герою Социалистического Труда доктору технических наук Борису Гавриловичу Скворцову».
Константин Георгиевич запечатал письмо, закрыл сумку, прислонился спиной к стволу огромной ели, похожей на зеленую башню, и посмотрел вверх. Он увидел небо, просторное, чистое, наше небо, наш воздушный океан, где плавают наши могучие крылатые корабли.
1940