Наконец, справившись с носками и обувью, он спустился, и, выслушав речь отца о своей безответственности, он начал свой путь на собеседование.
Служащий, ответственный за абитуриентов на факультете экономики, был одним из выпускников этого же факультета. Он полностью описал Илану его будущее окружение. Молодой человек около 30 лет в достаточно свободном темно-синем клетчатом костюме сидел за столом в своем большом кабинете. На столе у него были ручки, бумаги, видимо, других поступающих и какие-то другие канцелярские принадлежности, которые были дотошно правильными, прямыми линиями расставлены на столе. Также юноша заметил, что собеседник во время разговора несколько раз поправлял их, словно кто-то за это время сдвигал их с места, нарушая их безупречный порядок. Весь кабинет Илану показался темно-серым, монохромным, как и сам молодой человек. В ознакомительной речи он Исмаилу сразу сообщил, что уже просмотрел рейтинг и баллы его сына. Он явно дал понять, что очень маловероятно, что юноша попадет на бюджетную основу на учебу. Также добавил, что на платной основе тоже конкуренция и необходимо будет ждать окончательного решения. Он говорил очень мало, и только по делу. Илану показалось, что основные слова в его лексиконе были «логически», «логично» и «анализировать». В какой-то момент юноша забылся, ему померещилось, что они идут по серому металлическому мосту, на котором есть только 2 пути – вперед и назад, а мост настолько узок, что хочется с него выпрыгнуть. А внизу бесконечное падение. Отец вернул его в мир текущий, когда спросил с натянутой улыбкой, достаточно громким голосом и с таким взглядом, как будто пятый раз спрашивает:
– Илан, сын, есть у тебя вопросы?
– Нет-нет. Все понятно!
Мужчины попрощались, Илан и отец пошли к машине.
При выходе из здания университета отец спросил:
– Ты где витал и о чем мечтал, пока мы разговаривали? Ты хоть понимаешь, зачем я за двести километров с тобой поехал? Я твою жизнь пытаюсь устроить! А ты о чем думаешь? Ты вообще о жизни думаешь? Если бы не мои старания, то ты бы вообще, судя по всему, никуда не поступил!
От последних трех слов Илану стало как-то даже радостно и какая-то нежная тонкая нить надежды ему померещилась на мгновение, но тут же оборвалась.
Домой они приехали к самому ужину, к вопросу об учебе никто не возвращался. Исмаил был не в духе, поэтому Ханна даже не стала ничего спрашивать о встрече.
На следующее утро за завтраком Ханна заговорила с Исмаилом о том, что Илану было бы хорошо вернуться к своему любимому делу. Раз уж он поступит в университет скоро, то он мог бы пару часов в неделю брать уроки в художественной школе, ведь сейчас так много известных художников, которые являются не менее успешными, чем любой экономист, инженер или врач. По ее словам, это было бы ему в пользу и не мешало бы учебе, если распределить по времени. С понедельника по пятницу он будет уезжать в общежитие, а в выходные как раз можно договориться с каким-нибудь педагогом тут на пару часов занятий. Эти беседы о любви сына к природе и о его чистом сердце она вела с супругом только в то время, когда он был в хорошем духе, а дома никого не было. Так он обычно становился тем Исмаилом, за которого она выходила замуж много лет назад. Тем, что обещал беречь ее хрупкий мир и никому не давать ее обижать. На очередную попытку жены он опять ясно и четко дал понять, что это будет мешать делам его бизнеса, учебе, настраивать сына против его решения и затягивать в дебри бесполезных забот и трату времени. Ну и, что немаловажно, его будут высмеивать за спиной другие молодые люди его же возраста, так как это не то дело, чем мог бы заниматься мужчина. Его аргументы всегда сводились к тому, что много ли Ханна знает хорошо живущих художников, как они могут прокормить своих детей и семью, много ли мужчин в их окружении занимаются «мазней краски по бумаге». Образование в хорошем университете, факультет, который даст ясные знания в области семейного бизнеса и уже готовое дело— это понятно, четко, ясно, видно и тут же доступно. Аргументы были приведены, спорить было не с чем. В очередной раз разговор закрыт и никаких дополнений.
Экзамены в школе завершились. Илан очень старался сделать все, чтобы поступить на бюджет, потому что в его сознание четко вжился тот серый, жесткий, узкий металлический мост, который привиделся в кабинете у ответственного за поступающих. А бюджет – это были хлипкие, но все-таки возможные пристройки канатных мостиков, которые могли иметь пути по бокам для побега, если вдруг совсем задушит движение от двух имеющихся выходов. По баллам на бюджет не получилось. Решение пришло отрицательное. Отец купил ему образование. И эта покупка и подарок Илану казались кандалами, в которые заковали его навеки. Все подготовленные тонкие веточки и шнуры, с таким жутким трудом собранные для постройки канатных мостиков, были сожжены. Сгорели дотла.