На этот раз спасла его от этих мыслей Хилай. Но Илан боялся, что однажды ее помощь может быть ему даже более боль приносящей, чем если бы он тонул в своих горьких темных мыслях. Что ее рука, которая так легко выносит его из болота и тины размышлений, окажется сама невыносимой болью. Что ее улыбка будет дарить ему тепло, а сердце безграничную поддержку, а глаза ее будут плакать. Этого он бы не смог вынести. Тогда он перекидывался невольно на другой берег болота. Там он видел мальчика, которого жестоко бил родной отец, которого оставила родная мама. Мальчика, который рос в боли и лишениях, мальчика, который сам всего в жизни добился и сделал все, чтобы Амирам с его сестрами и братьями ни в чем не нуждались. И этот мальчик просит лишь одного, чтобы Илан подарил ему его спокойный уход на покой. Именно так отец ему озвучивал свою единственную теперь просьбу.
Второе его спасение – это его страсть. Страсть, которую тоже отец не хотел в нем видеть и с ним видеть. Сын никак не мог понять, почему все, что ему так ценно, оказалось вразрез с единственным желанием отца. Он порой уходил в глубокие размышления, почему все, что он так любит, было выбрано именно настолько несовместимое с отцовскими установками. Он приходил даже однажды к мысли, что, возможно, он приемный ребенок в семье, раз у них такое несовпадение с отцовскими взглядами.
С момента дня рождения Хилай он создал несколько картин, которые тщательно прятал до некоторого момента в шкафу в комнате общежития. Однажды, пока он был занят созданием одной из картин поздней ночью, к нему заглянул один из приятелей из параллельной группы его потока в университете. Увидев картину, молодой человек не мог описать свое изумление и восхищение. Именно этот приятель помог Илану когда-то с поиском магазина с инвентарем для художников. И та лавка принадлежала одному из друзей его дяди. Молодой человек сразу же предложил Илану продавать свои картины, так как это принесет ему гораздо больше дохода, чем работа в библиотеке в университете. Илан никогда не думал об этом и вовсе свои картины и занятие рисованием считал чем-то очень недостойным и постыдным. И этого сокурсника бы он не пустил в комнату, зная, что он придет. Но все сложилось именно так, что комнату он не закрыл на ключ. Когда приятель постучался в дверь его комнаты, он растерялся, так как заметил, что дверь в комнату не закрывал. Допустив эту оплошность, студент от волнения на вопрос, можно ли войти, ответил приятелю положительно. И вот теперь мало того, что молодой человек увидел его всего перемазанного в красках, так еще и хвалит его картины и предлагает на этом зарабатывать. У Илана как будто мир сошел с рельсов и поплыл какими-то размытыми границами там, где было все четко и ясно очерчено. Молодой человек сообщил Илану, что через месяц он встретится с дядей по их плану встреч семьи и тогда возьмет с собой его картины, чтобы выставить на продажу у того лавочника. Он взял с Илана обещание, что тот даст ему все свои картины. И тогда приятели посмотрят, что из этого получится. Оба молодых человека сдержали свое слово, и ровно через месяц все картины были переданы дяде. Далее тот должен был передать их при встрече своему другу-лавочнику.
Илан первое время после передачи почти каждый день ожидал новостей от приятеля, и даже иногда строил себе планы или мысли, сколько бы смог за них получить. Но тот не говорил ничего, а сам молодой человек стеснялся начинать разговор об этом. В какой-то момент даже ему показалось, что лучше и вовсе не думать об этом, пусть все сложится так, как сложится. Потом он даже немного забыл о них, ведь так было легче жить. Минуты ожидания всегда очень тягостны, а дни и недели совершенно невыносимы. Легче забыть или сказать, что они и не очень много стоили, обесценив свой труд, предав свои чувства. При таком настрое легче переносить эту боль неизвестности.
Проводив Хилай домой, Илан пришел после ужина. Отец и мама уже привыкли, что он может до позднего вечера задержаться с друзьями после рабочего дня по выходным. В гостиной в этот вечер были дома только родители и Илан. Отец весь вечер ждал сына и уже обдумал, как начать долгий разговор на ближайшие год или два.