– Я знаю.
– В этом все дело. Поэтому я и хочу пожить отдельно. Наши ссоры убивают Сэма. Мама предложила на время перебраться к нам, если мне понадобится помощь, и Клер тоже всегда готова помочь. Ты должен разобраться в себе.
– А как же Сэм и его школа? У нас есть всего несколько месяцев на то, чтобы решить, будем мы пытаться перевести его или нет.
«А как же Сэм?» Господи, сколько раз в нашей жизни уже звучали эти слова? Сэм – планета тревоги и замешательства, по орбите которой мы кружим на протяжении почти всех наших отношений. В прошлом году после нескончаемых месяцев тестирований и бесед наш педиатр сообщил нам, что у него высокий балл по шкале аутизма. Высокофункциональный аутизм. Аутизм легкой степени. У него проблемы с речью, он боится социального взаимодействия, ненавидит шум, зацикливается на определенных вещах и впадает в истерику, когда оказывается в непонятной или пугающей ситуации. Впрочем, подтекст считывался примерно такой: по сравнению с другими родителями вам еще очень повезло.
И да, диагноз в определенном смысле стал для нас облегчением. Наконец-то нас классифицировали! Когда Сэм скандалит и дерется по дороге в школу; когда он прячется под столом в ресторанах; когда он наотрез отказывается обнять или поприветствовать родных или друзей или вообще кого бы то ни было, кроме Джоди, это все аутизм. Это все он виноват. Я уже начал смотреть на аутизм как на нечто вроде злого духа, полтергейста, демона. Иногда это очень похоже на то, как будто ты живешь в фильме «Изгоняющий дьявола». Бывают дни, когда я ничуть не удивился бы, если бы его голова вдруг начала крутиться на 360 градусов вокруг своей оси, а изо рта плеснула бы зеленая слизь. По крайней мере, я мог бы сказать: «Ничего страшного, это всего лишь аутизм – а эта зеленая слизь прекрасно отстирывается в горячей воде». Однако это все, что способны вам дать классификации. Они не помогают вам выспаться, не уменьшают вашу злость и досаду, когда в вас в очередной раз чем-то швыряют или ломают какую-то вещь. Не унимают беспокойство за вашего ребенка и за то, как он будет жить дальше, что с ним будет через десять лет, через двадцать, через тридцать. Из-за аутизма нас с Джоди больше нет, а есть Джоди, я и проблема Сэма. Так это выглядит изнутри. Но я не могу произнести это вслух. Я и думать-то так едва отваживаюсь.
– Просто из-за Сэма и всего остального…
Я умолкаю, не договорив, но и этого достаточно.
– Знаю. Но тебе нужна помощь. Или тогда начинай уже что-то делать. Может, в субботу зайдешь к нему в гости? Сходите куда-нибудь.
Кручу в руках телефон. Перед глазами плывут картины одна другой апокалиптичней. Сэм с ревом убегает от меня по парку. Выскакивает за ворота. Выбегает прямиком на проезжую часть…
– Не могу ничего обещать. Что, если меня вызовут на работу?
И тут я вижу в ее глазах блеск стали, вспышку ярости, очевидную даже в шуме кафе.
– Да, конечно, – произношу я.
– Тогда и поговорим про школу.
– Хорошо. Так и сделаем.
– До свидания, Алекс. Береги себя.
– И ты тоже. Прости меня. Прости, пожалуйста.
Глава 2
Просыпаюсь словно от толчка. Мне приснился мой брат Джордж. Опять. Я весь в испарине и тяжело дышу. Пытаюсь нащупать в темноте Джоди, но матрас сдулся, и я отлежал себе руку, так что она совершенно онемела. Охваченный паникой, подскакиваю и принимаюсь отчаянно размахивать ею по сторонам, задевая бесполезной конечностью стену и ножку письменного стола Дэна. Чувствительность возвращается не сразу – как не сразу до меня доходит, что я у Дэна и, кроме меня, в гостевой комнате никого нет. Матрас негромко свистит, выпуская воздух, точно насмехается надо мной.
Утро пятницы. Дэн в ванной напевает песню Тейлор Свифт, и я боюсь даже вообразить, какое именно действие сопровождает этот аккомпанемент. Принимаю сидячее положение, роюсь в сумке в поисках одежды и выхожу в гостиную с французскими окнами, ведущими на крохотный балкончик, куда Дэн каким-то чудом умудрился втиснуть два шезлонга. В закутке расположен миниатюрный кухонный уголок с плитой, холодильником, стиральной машиной и раковиной. Все они сияют первозданной белизной. Дэн не слишком часто ими пользуется. Вся остальная комната представляет собой беспорядочную мешанину мебели из «Икеа», комиксов, игровых джойстиков и звуковой аппаратуры. Большую часть одной стены занимает плоский пятидесятидвухдюймовый телевизор. На экране застыла поставленная на паузу сцена из ГТА-5. Если бы ребята, которые проектировали этот жилой комплекс, увидели Дэна и то, как он живет, они бы, наверное, поздравили себя с успехом. Именно подобного молодого стилягу они рисовали себе в качестве здешнего жильца. Молодого стилягу, которого не волнует, что физически невозможно одновременно открыть холодильник и дверцу духовки, а в раковину не влезает ни один таз для мытья посуды[1]. Для этих целей у Дэна имеется большой контейнер из-под маргарина. Его это вполне устраивает, потому что он все равно ничего не моет, кроме кружек. Питается он большей частью вне дома, максимум – зальет кипятком свою любимую растворимую лапшу или суп. Я совершенно не понимаю, чем он умудряется зарабатывать на эту холостяцкую берлогу мечты. Меня ужасает то, как он живет, бесцельно дрейфуя от одного проекта к другому и балансируя над пропастью современной экономики с риском в нее сорваться. Я бы так не смог. Уже бы не смог. После Джорджа – после того, что с ним случилось, – я поставил крест на своих собственных амбициях. Все померкло, возможные перспективы сомкнулись вокруг меня, точно тюремные стены. Не приходя в сознание, я отучился в университете, потом потянулась череда унылых, но зато дающих гарантированный кусок хлеба работ. Дэн же тем временем оброс кучей знакомств во всевозможных творческих агентствах, которые обращаются к нему, когда возникает надобность в помощи с запуском веб-сайта, открытием клуба или интерьером нового магазина. Хотя я не вполне понимаю, в чем именно заключается его помощь. Впрочем, он такой обаяшка, что его зовут снова и снова. Бристоль – такой город, в котором вечно появляется что-то новое: то центр искусств, то импровизированная торговая галерея из грузовых контейнеров. Дэн, похоже, знаком со всеми, кто вращается в этой сфере; он вечно в гуще событий.
1
В Великобритании принято мыть посуду в специально предназначенных для этого пластмассовых тазиках, которые по форме и размеру подходят к стандартной кухонной раковине. Таз наполняется водой и средством для мытья посуды и помещается в раковину. После мытья мыльную посуду не споласкивают, а вытирают специальным полотенцем.