Митины пальцы, тонкие, холодные от волнения, послушно сгибались и разгибались. Сережа, совсем как Олег, продолжал:
— Есть такой фильм — «Скарамуш». Из эпохи французской революции. Фильм так себе, но фехтование в нем поставлено отлично. Ну так вот, там учитель фехтования говорит главному герою: «Шпагу надо держать, как птицу. Если сильно сожмешь — задушишь, если слабо станешь держать — улетит». Понимаешь, противник выбьет…
Митя нерешительно сказал:
— Я слышал, что если на соревнованиях шпагу выбьют, то это не считается. Сразу бой останавливают.
У нас рапиры, это колющее оружие.
— Вообще-то да… Но что хорошего, если у тебя оружие вышибли? И это ведь на соревнованиях. А если по правде, в бою? Там таких правил нет.
Митя взглянул ему в лицо. В синих глазах его было удивление.
— Разве бывают сейчас настоящие бои на шпагах?
— Всякое может быть, — солидно сказал Сережа. — Нам Олег рассказывал про один случай в Ташкенте. Там несколько бандитов с ножами напали на спортсменов. А те с эспадронами шли, c тренировки. Эспадрон — это не рапира и не шпага, а спортивная сабля, тонкая такая. Эти ребята-фехтовальщики взяли эспадроны да как принялись за бандитов! Чуть в капусту не искрошили. Повыбивали ножи, притиснули к забору, потом позвали милицию… В общем, было дело.
— Вот это здорово! — сказал Митя. Он оживился и перестал смущаться. — А мы будем учиться на этих… на саблях?
— У нас их нет пока. У нас рапиры, это колющее оружие. Учти, что рапира — основа фехтования… Ну, давай, я тебе покажу исходное положение и боевую стойку.
Исходное положение Митя усвоил сразу. А боевая стойка сперва не получалась. Клетчатая курточка, такая нарядная на первый взгляд, оказалась старенькой и тесноватой. Узкие рукава, аккуратно заштопанные на локтях, не давали рукам свободно сгибаться.
— Сними ты ее, — посоветовал Сережа. — И свитер скинь. И вообще полагается заниматься в спортивном костюме и кедах.
Митя виновато глянул на свои начищенные полуботинки.
— У меня есть. Я не знал… Ну, не думал, что надо будет так сразу.
— Пойдем. Я тебе отыщу кеды. На время.
В комнате рядом с кают-компанией была раздевалка. В несколько рядов там стояли маленькие шкафчики для одежды. Олег раздобыл их в каком-то детском саду, старые, списанные. Мальчишки сначала хихикали над детсадовской мебелью, но оказалось, что шкафчики — вещь удобная. Можно оставлять обувь, тренировочные костюмы, всякую мелочь. Шкафчики были заново покрашены в стальной цвет. Вместо малышовых картинок с морковками, флажками и котятами на дверцах пестрели рыцарские эмблемы — щиты со звездами, кораблями, лилиями, оружием и львами.
— Это у каждого свой знак? — спросил Митя.
— Да.
— И мне… тоже дадут?
— Ты сам должен придумать эмблему.
— Но мне так ни за что не нарисовать.
— Ты, главное, придумай. Валерик Воронин нарисует… Но эмблема — это не сразу. Это когда совет переведет тебя из кандидатов в члены клуба.
— А-а, — сказал Митя слегка разочарованно.
— Да ты не огорчайся. У нас в кандидатах долго не держат.
— А сколько?
— Ну, это как когда… В общем, соберется совет, все тебе объяснят. И про устав и про наши правила. Ты пока главное правило запомни — про оружие. Оно там на стене написано.
— Я уже запомнил. Наизусть, — сказал Митя. Зажмурился и тихонько зашептал. Сережа расслышал последние слова:
— …если только они не будут настоящими и опасными врагами.
— Вот именно, — хмуро сказал Сережа, потому что вспомнил вдруг потную физиономию и цепкие пальцы Пети Дзыкина.
Но Петя Дзынкин не был, наверно, настоящим врагом. Он был просто собственник и склочник…
Сережа дал Мите кеды Андрюшки Гарца, и они вернулись в спортзал.
Через сорок минут к ним заглянул Олег.
— Ну как?
— Да ничего, — сказал Сережа. — По-моему, даже хорошо. Для первого раза, по-моему, даже здорово.
— Только не зазнавайтесь.
Митя улыбался смущенно и устало. Рубашка на спине у него взмокла.
— Отдохните, — сказал Олег.
В этот момент хлопнула дверь. Появились Воронины и Андрюшка Гарц. Через минуту за ними с хохотом ворвалась лихая компания четвероклассников Данилки Вострецова. Все как один в летней парадной форме: в рубашках салатного цвета, в белых ремнях на синих шортиках, с блестящими аксельбантами барабанщиков на плечах. Рубашки им сшила Данилкина мама, аксельбанты сплел из капронового шнура Олег.