— Деннис? Брательник? Ты где?
Пришёл Джон.
Деннис торопливо сунул журнал под матрас. Что-то подсказывало ему, что брату журнал лучше не видеть.
Он открыл дверь и крикнул вниз голосом невинной овцы:
— Я тут, наверху.
— Чего делаешь? — спросил Джон, взбежав по ступенькам. Во рту у него было печенье «Джаффа».
— Ничего. Сам только пришёл.
— Мяч не хочешь попинать?
— Давай.
Но всё время, пока они гоняли мяч во дворе, Деннис мог думать только о журнале. «Бог» будто светился золотом из-под матраса. Вечером, когда брат был в ванной, он тихонько вытащил журнал и бесшумно полистал страницы, запоминая каждый стежок, каждую выточку.
Пр и любой возможности Деннис сбегал в прекрасный мир «Вог». Это была его Нарния — разве что без говорящего льва, символизирующего Христа.
Но в тот день, когда папа нашёл журнал, волшебство закончилось.
— Я вижу, что «Вот». Одного не могу понять: с какой радости моему сыну вздумалось разглядывать журнал мод?
Папа вроде как задавал вопрос, но он говорил так строго и сердито — не факт, что он на самом деле хотел услышать ответ. Хотя Деннис всё равно бы не знал, что ответить.
— Просто нравится. Там только фотографии и всякое про платья.
— Это я вижу, — сказал папа, глядя на журнал.
И тут он запнулся и переменился в лице. Он смотрел на обложку с девушкой в цветастом платье.
— Это платье. Похожее было ум…
— У кого, пап?
— Ни у кого, Деннис. Ни у кого.
На секунду Деннису показалось, что папа сейчас заплачет.
— Ничего, пап, — мягко сказал Деннис и тихонько накрыл папину руку своей. Он вспомнил, как однажды так утешал маму, когда она плакала из-за папы, и как это было странно: ребёнок утешает взрослого.
Папа не сразу отдёрнул руку, но потом всё-таки смутился. Он заговорил громче:
— Нет, сын, это никуда не годится. Платья какие-то. Дикость.
— Пап, а ты чего вообще полез под мой матрас?
Сказать по правде, Деннис отлично знал, что папа искал под его матрасом. У папы был неприличный журнал, вроде тех, что стоят на верхней полке в магазине Раджа. Джон иногда пробирался в папину комнату, умыкал журнал и рассматривал его. Деннис тоже в него изредка заглядывал, но ничего достойного внимания не находил. Что за удовольствие смотреть на женщин без одежды — ведь их наряды куда интереснее.
«Одолжить» папин журнал — не то же самое, что взять книжку в библиотеке. Внутри не было карточки, на которую очкастая библиотекарша могла бы поставить штамп, и за просрочку не штрафовали.
Так что обычно Джон оставлял журнал себе.
Деннис догадался, что папа снова лишился своего журнала и как раз его и искал, когда нашёл «Бог».
— Я смотрел, нет ли у тебя под матрасом… — Папа замялся, а потом опять рассердился. — Какая разница, зачем я туда полез. Я твой отец. Могу лазить под твой матрас, когда мне вздумается! — Свою речь он закончил на победных тонах — взрослые так иногда делают, когда несут чепуху, и сами это понимают.
Папа помахал журналом.
— Я его выброшу, сын.
— Но, пап… — запротестовал Деннис.
— Извини. Но это ни в какие ворота. Чтобы мальчик в твоём возрасте читал журнал «Вог»! — «Журнал „Вог“» он произнёс так, словно это были слова на непонятном ему языке. — Ни в какие ворота, — бубнил он, выходя из комнаты.
Деннис сел на край кровати. Он слышал, как папа тяжело протопал по лестнице и снял крышку мусорного бака. И наконец, глухой металлический бух — журнал шлёпнулся на дно бака.
4
Вот бы исчезнуть
— Доброе утро, Деннис, или как лучше — Дениз? — сказал Джон и мерзко загоготал.
— Я же велел тебе помалкивать, — строго сказал папа, намазывая тост из белого хлеба толстенным слоем масла. Мама заставила бы его есть маргарин.
И ржаной хлеб.
Деннис плюхнулся за кухонный стол молча, на брата даже не посмотрел. Насыпал в плошку рисовых хлопьев.
— Какие теперь платья в моде? — схохмил Джон. И снова заржал.
— Я же сказал, отстань от него! — прикрикнул папа.
— Такие журналы только девчонки покупают!
— УМОЛКНИ! — гаркнул папа.
Деннису вдруг расхотелось есть, он взял свой рюкзак и вышел из дома, хлопнув дверью. Он услышал, как папа сказал:
— Понял меня, Джон? Дело прошлое. Я выбросил эту дрянь.
Деннис потащился в школу. И дома неприятно, и в школу не хотелось. Он боялся, что брат кому-нибудь расскажет и его поднимут на смех. Когда он был маленьким, он верил, что стоит закрыть глаза — и становишься невидимкой.