Мунк бросил взгляд на Мию и слегка поднял брови.
– Значит, эти сережки вас удивили?
Каролине Берг кивнула сама себе, не отрывая взгляда от окна.
– Я прошу прощения, но мы вынуждены спросить. Вы знаете, кто мог бы сделать это с Вивиан? Она когда-нибудь рассказывала о каких-нибудь неприятностях? У нее были враги?
Блондинка повернулась к Мунку. Казалось, затуманенные глаза все еще не понимали, что он здесь.
– Я не думаю, что они с Себастианом встречались. Просто друзья, насколько я поняла. Вивиан же хотела только танцевать, мальчики ее никогда особенно не занимали.
Миа чуть покашляла, пытаясь сообщить Мунку, что, очевидно, Каролине не готова к разговору. Она даже не отвечала на заданные ей вопросы.
– Себастиан? – осторожно спросил Мунк. – А фамилию вы помните?
– Жемчужные сережки? Нет, это на тебя непохоже, Вивиан. Ты что, хотела походить на бабушку? Ты же всегда говорила, что это некрасиво. Что это слишком манерно.
Каролине тихо засмеялась самой себе, и ее глаза закатились. Миа видела только белки. Бедная женщина лежала так мгновение, потом будто бы снова пришла в себя и заметила присутствие полицейских.
– О, извините меня, – пробормотала она и села в постели.
Мунк осторожно положил свою руку на ее.
– Все нормально, Каролине. Послушайте, я думаю, нам лучше вернуться позже, когда вы немного отдохнете.
Мунк бросил краткий взгляд на Мию, та утвердительно кивнула, и он встал.
– Вы уже уходите? Нет-нет! Я очень хочу помочь, позвольте мне помочь. Она не может лежать там одна, кто-то должен ей помочь. Вивиан, мама сейчас придет.
Каролине Берг попыталась встать, но ее руки не могли нащупать край одеяла.
– Все нормально, – сказал Мунк успокаивающе и нажал на красную кнопку у койки.
– Мы не имеем к нему никакого отношения! – вдруг выкрикнула Каролине.
– К кому? – спросил Мунк.
– Вивиан, ты должна мне пообещать это. Он нам больше не родня!
Слабое тело Каролине затряслось.
Открылась дверь, вошли две медсестры. Первая положила руку ей на лоб и кивнула Мунку.
– Думаю, вам придется уйти.
– Конечно, – сказал Мунк и поднялся.
– Каролине? Вы с нами?
Дверь снова открылась, на этот раз вошел врач.
Когда они опять оказались на парковке, Миа заметила, что Мунк в бешенстве. Давно она не видела его таким разъяренным.
– Какой кретин это одобрил? Мы не должны были к ней приходить.
– Я-то откуда знаю, – сказала Миа и села в «Ауди». – Какие мысли?
– Об этом Себастиане?
– Я больше думаю о том, что она сказала в конце.
– Позвони в офис, – кивнул Мунк и завел машину. – Габриэлю. Он работал в отделе по борьбе с экономическими преступлениями, но, думаю, он уже вернулся к нам.
Миа кивнула и достала свой телефон из кожаной куртки.
– Куда мы сейчас?
– К балетмейстеру в Оперу, – сказал Мунк и свернул на Уллеволсвейен.
– Ок, – сказала Миа и набрала номер Габриэля Мерка.
9
Когда Габриэль Мерк нажал на кнопку лифта, до него дошло, что давно он не ощущал покалывания в теле. Перевод в отдел экономических преступлений. Неплохо, но, конечно, даже близко не стояло с этим.
Марибуэсгате, 13.
Отдел восстановлен.
Он улыбнулся своему отражению в двери лифта и подумал о том, как сильно изменилась его жизнь. За такое короткое время. Перевернулась с ног на голову. Он стал совсем другим. Меньше года назад Холгер Мунк вытащил его из одинокого хакерского существования за компьютерами в подвале и забрал на работу в полицию. Теперь он живет в новой квартире в Торшове, привык вставать по утрам и ходить на работу. И, что не менее важно, у него родилась дочка.
Эмилие.
Он до сих пор еще в шоке. Он папа? Габриэль Мерк не совсем представлял себе свою будущую жизнь, но он точно не думал об этом. Душевный покой. Чувство, что у тебя есть предназначение. Что-то важнее тебя самого. Иногда он просыпался по ночам, только чтобы пойти и посмотреть на нее. На то, как маленькие пальчики медленно сжимаются в мягкие кулачки. Чтобы приложить руку к ее животику и просто ощутить, как она дышит.
«Что ты делаешь?»
«Я просто хотел проверить».
«Господи, Габриэль, она спит, с ней все в порядке».
«Да, но…»
Он улыбнулся самому себе.
Двери лифта открылись.
Прошлой осенью они работали над делом, в котором в роли потерпевшей оказалась дочь Мунка Мириам. Ей едва удалось спастись, вслепую спрыгнув с обрыва и чуть не разбившись насмерть, но она все-таки выжила. Мунк ушел в отпуск по уходу за больной дочерью, а сотрудников отдела разбросало кого куда. Карри перешел в наркоотдел, Ильва – в отдел половых преступлений, он сам – в экономический, а Анетте Голи и Людвиг Гренли тайно вели дела расформированного отдела. Миа – нет, он не знал, куда делась Миа, но он чувствовал, что все время ждет встречи с ней.