— Раз я был на одном судне, совершавшем рейсы между Африкой и Европой, — начал норвежец. — Мы шли на всех парусах к Атлантическому океану. Я был свободен от службы и лежал на палубе, покуривая трубочку и калякая с товарищами. Вдруг по слышались крики: «Морской змей! Морской змей!» Я вскакиваю и бегу к борту корабля; там уже столпились все наши; смотрю через борт и вижу на поверхности воды какое-то страшное чудовище неимоверной длины. Чешуя его так и сверкает на солнце.
— А какая его величина? — спросил Стюарт.
— Да футов около шестисот, не меньше. Голова у него змеиная, плавает он с каким-то особенным треском и издает сильный мускусный запах. Подойти же поближе мы не решились: мне думается, что достаточно было бы одного взмаха его страшного хвоста — и наше судно взлетело бы на воздух.
— Глупости! Я этому не верю! — вскричал Гарри.
— Это просто сказки! — прибавил и Гаральд.
— Зачем говорить так о том, чего вы не знаете? — заметил Стюарт. — Всего меньше исследовано море, а мало ли в нем чудес! Может быть, наступит время — и мы будем иметь в музее чучело морского змея, как имеем скелеты мамонта и других земных чудовищ, теперь уже исчезнувших. Морской змей тоже, вероятно, одна из исчезающих форм.
Слова эти заставили задуматься даже мальчиков.
Между тем наступило полное затишье, и шхуна неподвижно стояла на одном месте. Экипаж воспользовался этой остановкой и принялся за рыбную ловлю. Мальчики присоединились к матросам и помогали или, вернее, мешали им вытаскивать сети, ловить прыгавшую на дне лодок рыбу и перетаскивать ее на шхуну.
День прошел весело. К вечеру подул свежий попутный ветерок, и шхуна пошла на всех парусах. К утру, когда рассеялся туман, вдали показался Христиания, и ясно обрисовались берега Норвегии. Стюарт позвал обоих мальчиков на палубу. Шхуна шла быстро, очертания берега делались все яснее и яснее. Вскоре стали уже заметны холмы, покрытые лесами.
— Что это за земля виднеется там? — спросил Гарри.
— Это Норвегия, а вот и Христиания, — отвечал наставник.
— Значит, мы уже прошли Северное море и теперь плывем по этому… как его?.. — сказал Гаральд.
— Северное море осталось за нами, и мы теперь проходим Скагеррак, — продолжал Стюарт.
— Скагеррак! — вскричал Гаральд. — Какое смешное название! Постойте… около этого Скагеррака я видел на карте еще одно более чудное название… как его?..
— Да, припомните, как называется другой пролив, которым можно пройти в Балтийское море? — спросил Стюарт.
— Сейчас, сейчас, мистер Стюарт, подождите… Кар… Кит…
— Каттегат! — подсказал Гарри.
— Совершенно верно, Гарри, вы лучше знаете географию, — сказал учитель.
— А мы войдем в этот пролив? — продолжал Гаральд.
— Нет, мой друг. Каттегат останется у нас внизу, с правой стороны.
В этой беседе мальчики и не заметили, как шхуна подошла так близко к городу, что можно было видеть дома и сады.
Вскоре путников и их багаж пересадили в лодку и высадили на берег. Гавань была запружена судами всех наций. Точно лес, всюду виднелись мачты голландских, норвежских, французских, итальянских, русских, американских и других кораблей. На пристани стоял настоящий гул от смешанных криков и говора на всевозможных языках.
Выйдя на берег, наши путешественники совершенно бы растерялись в этой толпе, если бы не встретили своего знакомого Винцента, которому они очень обрадовались.
— Вы куда? — спросил он.
— Нам это безразлично, — ответил Стюарт. — Сначала нужно бы разыскать какую-нибудь гостиницу. Там мы оставим свои вещи, закусим и отправимся осматривать город.
— Ну, на это вам не много понадобится времени. А потом?
— Потом я желал бы пробраться вглубь страны. Мне знакома Норвегия только по книгам и рассказам. Говорят, много хороших мест есть между Христианией и Бергеном.
— Да, это правда. Я тоже еду в Берген. Хотите ехать вместе? Я знаю эти места и, может быть, буду вам полезен дорогою.
— Благодарю вас, вы очень любезны. С удовольствием принимаю ваше предложение. Но на чем мы поедем?
— А вы не видали здешних экипажей?
— Нет еще.
— Смотрите, вот вам образец, — и Винцент указал на проезжавшую мимо таратайку.
Это был какой-то странный экипаж с высокой спинкой, запряженный одной лошадью. В нем сидел, вернее — полулежал, растянувшись во всю длину, пассажир. Сзади, на запятках, стоял кучер и управлял оттуда лошадью через голову пассажира.
— Какие чудные тележки! — вскричал Гаральд. — Как же мы влезем в такой экипаж?
— Каждый из нас сядет в отдельную таратайку. Они приспособлены только для одного пассажира, — заметил, улыбаясь, Винцент.