— Вот это отлично! — воскликнул Гарри. — Джерри, — обратился он к брату, — мы можем сами править.
— Это мы увидим! — произнес Стюарт. — А теперь пойдемте в гостиницу.
По дороге они наняли четыре таратайки к завтрашнему утру и, придя в гостиницу, плотно закусили, напились чаю и отправились осматривать город.
На другой день, рано утром, путешественники уселись в эти оригинальные экипажи и отправились в путь.
Дорогою Гаральд вздумал разговориться со своим кучером, который был одних лет с ним и так смешно коверкал известный ему небольшой запас английских слов, что Гаральд не утерпел и стал его дразнить. Кучер обиделся остановил лошадь, соскочил на землю и проговорил наскоро подбирая английские слова и немилосердно их коверкая:
— Я не хотеть ехай… смеяться меня… Ходить вон! — и он с угрожающим видом подошел к своему пассажиру, хохотавшему до упаду при виде жестов норвежца.
— Ах ты, дурак этакий! — вскричал наконец Гаральд, видя, что его возница действительно не желает ехать дальше. — Так вот тебе за это! — прибавил он, дав порядочную затрещину своему кучеру.
— О-о!.. — закричал окончательно выведенный из себя норвежец, и стащив седока с таратайки, принялся тузить его.
Услышав крики, ехавший впереди Стюарт оглянулся, приказал остановиться и вышел из экипажа.
Когда он подошел к месту драки, то она приняла уже такой вид: сильный норвежец повалил Гаральда и, сидя на нем, колотил его обоими кулаками.
— Ну, довольно, довольно! — проговорил Стюарт, оттаскивая норвежца от своего ученика. — Теперь можно надеяться, что он поумнеет и будет вежливее. Это славный урок для него. Право, мне стыдно за вас, Гаральд! — прибавил он, помогая мальчику подняться на ноги и отряхивая с его платья пыль.
Норвежец добродушно засмеялся, взял вожжи и снова забрался на свое место — на запятки.
— Погоди, я тебе это припомню, норвежская собака! — прошептал Гаральд, усаживаясь в таратайку.
— Не советую вам нападать больше на него, — сказал Стюарт, — ведь вы видите, что он гораздо сильнее вас, и в другой раз вам еще хуже достанется.
Не обошелся без приключения и Гарри. Пока здесь разыгрывалась эта сцена, немного дальше происходила другая.
Упросив своего кучера пересесть на свое место, Гарри встал на запятки и взял вожжи. Молодая горячая лошадь, почувствовав, что вожжи находятся в неумелых руках, стала понемногу прибавлять шагу. Лошадь Винцента едва поспевала за нею.
Вдруг лошадь Гарри, вырвав сильным движением головы вожжи из рук неопытного кучера, закусила удила и понеслась изо всех сил. Тележка стала подпрыгивать на каждой неровности дороги.
Гарри судорожно ухватился обеими руками за задок тележки и стоял ни жив, ни мертв. Кучер его хотел поймать вожжи, но они соскочили с таратайки и волочились по земле, так что он никак не мог достать их.
Но вот лошадь свернула с дороги немного в сторону, и тележка принялась прыгать по кочкам. Через несколько мгновений дощечка, на которой стоял Гарри, выскользнула у него из-под ног, руки его разжались, выпустили задок тележки, и мальчик свалился на землю. При падении он ударился головою о что-то твердое и потерял сознание.
3. НАУЧНЫЕ БЕСЕДЫ
Когда Гарри очнулся, то заметил, что лежит в какой-то большой комнате, с потолка которой свисали какие-то щепки. Только внимательно присмотревшись, он заметил, что эти щепки — сушеная рыба.
Мальчик закрыл глаза и стал припоминать, что с ним случилось. Мало-помалу память к нему начала возвращаться, и он ясно вспомнил все, только не мог понять, где находится.
«Где это я! — подумал он, снова открывая глаза и обводя ими комнату.
— Куда девались мистер Стюарт и Гаральд? Неужели они покинули меня здесь одного?»
Ему больно было смотреть долго на свет, и он опять закрыл глаза. Вдруг Гарри, услыхал, как отворилась дверь и кто-то вошел в комнату. Он еще раз открыл глаза и заметил нагнувшееся к нему доброе лицо своего наставника.
— А я думал, вы покинули меня, мистер Стюарт, — сказал он слабым голосом.
— Напрасно вы так думали, Гарри, — отвечал Стюарт. — Ну, как вы теперь себя чувствуете?
— Ничего, так себе. Только вот очень болит голова.
— Ну, еще бы после такого падения! Вы помните, что с вами случилось?
— Помню. Лошадь понесла, я выпустил вожжи и грохнулся с этой проклятой таратайки. Но где я теперь?
— В одной рыбацкой хижине близ Христиании. Мы не успели далеко отъехать от этого города, когда случилось с вами несчастье.
— А Гаральд и Винцент?
— Гаральд, разумеется, здесь, а Винцент не мог ждать вашего выздоровления и уехал один в Берген.
— Да разве я так давно болен?
— Уже две недели.
— Вот как! А мне казалось, что это все случилось вчера.
Мальчик был очень утомлен этим разговором и заметно ослабел. Стюарт увидел это и ласково сказал ему: