– Ну да, ну да. – Виталик прищурился на экран. – А это какой канал? На днях на тэвэцентре должны фильм по нашему сценарию показать.
Он сказал это равнодушно, будто их через день показывают, сорок лет мудаку.
Мы с Юльдосом сидели, нахохлившись, и так получалось, что изучали крутого сценариста Виталика и его необычную девушку, а все наши разговоры маскировали это. Виталик потом спросит, как она нам показалась, и будет слушать, развесив от счастья уши, словно сытый кокер-спаниель. И ведь видно, что он по-настоящему влюблен и счастлив. Я не представлял их рядом. Вот Даша ему подходила. Хорошая, взрослая девушка. Они были бы хорошей парой.
– А знаете, как еще называется мохито? – спросил я.
Юльдос задела меня ногой под столом.
– “Радость бармена”, потому что там можно столько всего намутить, что для рома уже не останется места.
Виталик усмехнулся.
– А мне нравится, – по-детски сказала Маша. – И журкает прикольно.
На какие-то минуты накрыл меня сладостный прилив опьянения, когда все люди кажутся родными, а ты сам себе видишься отменным удачником и успешным человеком, а если и не успешным, то успех точно ожидает тебя впереди, только надо немного потерпеть. И Юльдос беременная и будто бы подслеповатая без макияжа, и елка у нас классная, и вправду, будто Новый год-2, так серебрятся на стенах отражения “дождика”, синеют в зелени огоньки. В серванте портрет Юльдоса работы Виталика. Она, правда, не очень похожа, Виталик рисовал пьяным, но ему удалось передать ее характер и обычное настроение. И Виталик со своей девушкой обаятельные. Мы будем жить вместе, ездить с детьми отдыхать в жаркие страны и на страстные океаны.
– А вы знаете, друзья, в школу, где училась Юльдос, приезжала леди Диана, у нее даже общее школьное фото есть! – Я смотрю на Юльку с пьяным восхищением – невероятно, что эта девушка, моя жена, стояла рядом с Дианой.
А Юльдос смотрит на меня с неудовольствием и качает головой.
– С Новым годом, друзья! Выпьем! И неважно, когда он наступит, важно, чтобы он наступил! – Я посмотрел на всех алкогольным замутившимся взором.
Виталик влюбленно кивал головой, выпил, приятно звякнув кубиками льда в фужере. А потом позвал меня перекурить на площадке. Я чувствовал, что он будет много говорить мне всего.
– Правда, она похожа на Джин Сиберг? – Сигарета дрожала в его пальцах.
– А кто это?
– Актриса, которая играла в фильме “На последнем дыхании”. Она потом жила с Роменом Гари, и они оба покончили с собой… Я тебе рассказывал, нет?
Маша, конечно, совсем не была похожа на эту актрису, ну точно не Джин Сиберг, даже удивительно.
– Как ты умеешь так влюбляться, Виталь, я удивляюсь.
– Ну хочется как-то почувствовать жизнь. Вот кажется, что она рядом, вот сейчас где-то здесь, как человек, проходит, и ты ее… В общем, вот так. Мне казалось, есть в Маше что-то чужое мне, то, что никогда не станет родным. А сегодня утром на вокзале она как-то что-то сказала, что-то хорошее, не помню что, в мою сторону, и я как-то сразу почувствовал, что-то глубинное есть в ней, мне очень близкое. Близость духа.
– А мне Даша нравилась, ты знаешь.
– Даша, Даша, – автоматически повторял он. – Но я сомневался в Маше. То, что разница такая, все. Наверное, постепенно, если оба хотят сближаться, прикасаться, общаться, встречаться… тогда, наверное, можно почувствовать, что это твой человек. И весь мой взрослый опыт тут ничто. Потому что он отрицательный и все. Ведь Бог недаром дал мужчине женщину, а женщине мужчину. Эта вечная тоска по потерянному раю. Каждая моя встреча с женщиной – попытка найти и собрать эти осколки рая. Даже сам не знал об этом… Машка – ну моя девчонка, которая, я бы хотел это, чтобы стала чистым листом новой и последней жизненной книги.
– Да-а…
– А поехали в “Рок-Вегас”? – Он с мольбой посмотрел на меня.
Это был наш любимый клуб когда-то, с более-менее человеческой музыкой, под которую и мы могли танцевать. И место хорошее.
– Сейчас, докурю, Виталь.
И вдруг я услышал, что он поет. Не может быть?! Он тихо пел:
– Она стояла в дверях.
Я услышал, как звонит служебный колокольчик.
И подумал: “Это, должно быть, рай или, может быть, ад”…
Неслыханно! Мне было и стыдно и забавно.
Потом она зажгла свечу, чтобы осветить мне дорогу.
Дальше по коридору я слышал голоса.
Мне показалось, что я услышал:
“Добро пожаловать в отель “Калифорния””.
Дул резкий ветер, больше похожий на осенний. И мусор летел, катился и шуршал, точно беженец. Казалось, Маше больно идти на таких длинных ногах, но приподнятый на затылке хвост бодро подпрыгивает. Виталик молодился, задорно толкал ее плечом и, пропуская вперед, двигал в попу тыльной стороной ладони.