- Я вам сочувствую, Лейба бен Ацель, всю зиму прожить в этой глуши. Удивляюсь ещё, как вам удалось втереться в доверие к этим дикарям? - заметил наместник.
- Они доверчивы, как дети, и не знают обмана, - засмеялся предатель. - Есть хитрые снадобья, и мне удалось организовать мор скота, а затем вылечить его... Была ещё одна трудность. Когда весной я искал эту тропу, за мной стал следить один маленький змеёныш, и чуть не провалил всё дело. Пришлось сделать ему парочку подарков.
Сидя на дереве, я скрипел зубами от злости на себя. Какой же я простофиля, ведь мог распознать предателя и вовремя поднять тревогу. Сломанная перекладина лестницы на месте скола была странно рыхлой, да и змея не могла оказаться в мешке на дне лодки без чьей-то помощи.
Когда на горку стали подниматься отставшие воины, Улеб, а точнее, хазарский лазутчик Лейба бен Ацель, возглавил колонну, а наместник со спутником-телохранителем поехали в середине цепочки всадников.
Всего врагов оказалось около сотни, хорошо вооружённые, они представляли собой очень грозную силу для нашего маленького городка. Даже при закрытых воротах защитников было мало для обороны всего периметра частокола.
От бессильной ярости, при мысли о том, что начнут творить эти пришельцы с нашими мирными селянами, у меня защипало в глазах... Обогнать конный отряд нам не по силам, но ведь можно ещё предупредить сигнальным дымом!
Дождавшись, когда последний всадник скроется за деревьями, я шепнул Мирче:
- Вниз! И скорее разводим костёр!
Мой друг может разжечь костёр в любую погоду и даже из сырых дров, он лучше меня понимает душу дерева, поэтому, оказавшись внизу, я сунул ему в руки мешочек с принадлежностями для разведения огня, а сам стал бегом собирать сухое топливо для костра.
Выбрав прогал среди деревьев, Мирча запалил трут и раздул огонь, затем стал осторожно подкладывать в пламя сухие веточки. Как всегда при спешке, мне казалось, что костёр разгорается недопустимо медленно, но быстрее никак не получалось. Я успел натаскать гору сушняка, когда пламя, наконец, набрало силу и с гудением загуляло по сухим ветвям. Скоро из-за жара огня стоять рядом стало невозможно. Мы начали рвать вокруг сырую траву, мох и мелкие кусты, прямо с землёй на корнях, и бросать в костёр. Вначале дыма было мало, мелкие порции сырья быстро высыхали и загорались, но постепенно сырая трава задавила жар, и повалил густой серый дым.
Я с облегчением повалился на землю, вытирая пот с лица. Мы сделали своё дело, успели подать тревожный сигнал.
Рядом опустился Мирча, при взгляде на друга мне не удалось удержаться от смеха. Весь перемазанный сажей и копотью, с подпалёнными волосами, в которых запутались комочки земли и мелкие веточки, он походил на кошмарное лесное страшилище, порождение Тёмной Нави.
- На себя посмотри, - буркнул тот, повернувшись в сторону и приглушённо хихикнув.
Заметив сзади дым, часть всадников могла вернуться, поэтому мы, отдышавшись, поправили костёр, добавили в него сырых веток и поспешили скрыться в чаще леса.
Механически уклоняясь от торчащих сучков и других препятствий, я шёл за товарищем, мысленно представляя перед собой картину сражения. И всё время на передний план вылезали горящие дома, крики детей, мечущиеся всадники с окровавленными мечами и пиками. Вот если бы вернулся Избор с другими воинами, да ударил бы по врагам с тыла, тогда всё могло бы обернуться иначе.
« А что будет с Жданом и сестрёнками?» - внезапно подумалось мне.
По рассказам старших я знал, что при совершении таких набегов охотники за рабами не жалеют маленьких детей и безжалостно их убивают. Ведь во время длительных перегонов живого товара те будут только обузой, да и мать в защиту малыша способна на яростное сопротивление. А работорговцам лишние помехи ни к чему.
Наполненный мрачными предчувствиями, я не заметил, как мы оказались на опушке леса. Отсюда до селения было с полверсты, и через открытый луг был виден край частокола, закрытые въездные ворота и пустынная дорога перед ними. Тревожно звучало набатное било. Врагам не удалось с ходу ворваться в городок, и они затаились в стороне за берёзовой рощицей, решая, что предпринять.
Вдруг на дороге показался одинокий всадник, это лазутчик Улеб яростно хлестал свою лошадь и гнал её во весь опор к воротам. За ним, с улюлюканьем и свистом, отстав саженей на тридцать, мчалось несколько верховых хазар.