Корабельщики были из ильменских словен и жили в небольшом селении на берегу реки Волхов, недалеко от Ладоги, зимой их артель обычно занимались строительством новых судов и ремонтом старых, а весной подряжалась с купцами на доставку товаров по всему водному пути. В зависимости от договора их ватага могла работать на одного хозяина весь сезон открытой воды или выполнять одиночные заказы между городами, но при этом суда водила вдоль пути из Ладоги к грекам и обратно. Существовал ещё один торговый путь, из Ладоги к арабам по реке Итиль, но его занимали другие артели речных возчиков.
Отправляясь с грузом из Ладоги, суда поднимались по Волхову и Ловати до города Гнездово, оттуда по небольшому волоку их перетаскивали в верховье Днепра, ближе к Смоленску. По Днепру корабли быстро добирались до Киева и Переяславля, затем, не доходя до опасных речных порогов, по реке Ворскле, его левому притоку, поднимались мимо города Лтавы1 до верховьев Мерлы. Дальше, рядом с селением Пересечень приходилось вновь перетаскивать суда и товары по волоку к реке Уде, правому притоку Руси. Когда то здесь стоял большой город Харка2, но был разорён хазарами и печенегами, и для охраны пути северцы на этом месте снова поставили небольшую крепость, где постоянно находится воевода с дружиной. По Руси корабли уже без проблем спускаются к Дону, к городам Хазарского каганата Ахазу3 и Саркелу, а также вниз к Синему морю4.
Прошлым летом корабельщики возили товары Доброгаста до Скифского моря и вдоль берегов Таврики, и сейчас купец собирался повторить своё путешествие. Своё судно они называли учаном5, это был простой торговый корабль, мало приспособленный для защиты, поэтому при плавании в опасных местах требовалось соблюдать особую осторожность.
После этих слов мне стало любопытно, часто ли на корабли нападают грабители и разбойники, ведь им приходится преодолевать каждое лето не одну тысячу вёрст.
- Всяко бывает, - обронил купец, а потом пояснил. - По землям радимичей, дреговичей, полян и северцев мы ходим обычно без опаски, лихие люди там редко собираются в большие ватаги, а от мелких шаек отбиваемся своими силами. Зато в низовьях Дона и по берегам Синего моря много мелких проток и лиманов, где часто в засадах таятся пиратские суда. Поэтому, плыть одиночным кораблём от города Ахаза в Таврику, мало кто рискует, для защиты от разбойников купцы собираются в большие караваны.
Наши учаны всё также обстоятельно и неторопливо двигались вниз по Дону, придерживаясь середины русла реки и не приближаясь к берегам. На обед все перекусили вяленой рыбой, а Белоян на некоторое время подменил отца на рулевом весле.
Ближе к вечеру на небе появились облака, попутный ветер начал стихать, а вскоре и совсем прекратился, лишь редкими порывами налетая то с левой, то с правой стороны и мешая движению. Убрав парус, и закрепив рею на мачте, корабельщики уселись за вёсла.
Ближайший к кормщику левый гребец, могучий мужчина с большой бородой и кипой длинных волос на плечах, неожиданно запел мощным голосом:
- Как по полющку, по травушке боса-а!
Шла по воду руса девица-краса-а!
Остальные гребцы затянули припев, в едином ритме загребая вёслами воду:
- Шла по воду руса девица-краса-а!
До колен у ней коса, у ней коса-а!
Запевала начал следующий куплет:
- У ней бровушки да уточкой вразлё-ёт!
Перси - яблочки налитые несё-ёт!
Подхваченные громкими мужскими голосами слова песни далеко разносились над речным простором.
Перси - яблочки налитые несё-ёт!
Словно белая лебёдушка плывё-ёт!
Наше судно снова устремилось вперёд по широкой речной глади, разрезая воду острым носом.
- Иди, смени Ломира за рулём, пусть отдохнёт, - потрепал купец за плечо Белояна, - А я пока погребу, засиделся что-то.
Устроившись на скамье, Доброгаст тут же влился в общий хор, сноровисто работая веслом, было видно, что это дело для него привычное.
Песня тянулась неожиданно долго, запевала находил всё новые и новые слова в описании девичьих прелестей, а гребцы весело продолжали напев, одновременно загребая воду всеми шестнадцатью лопастями.
Мирча достал свирель и стал им подыгрывать, добавляя новые звуки в общее звучание. Мне было очень неуютно чувствовать себя бездельником, но делать было нечего, снова забравшись на крышу норы, я начал вглядываться вперёд, надеясь заметить неожиданное препятствие и предупредить о нём рулевого.
Закончив песню, косматый корабельщик тут же затянул другую, про старика-бобыля, который решил взять в жёны новую хозяйку: