- Торговый путь по Руси постепенно затихает, - закончил он свой расказ. - Всё меньше купцов решается плыть по реке с товарами, это становится слишком опасным делом.
- Всё верно, - подтвердил Суливой, стоявший рядом. - Только дело здесь ещё и в пошлине за проезд, которую берут хазарские мытари. С ромеями и болгарами лучше торговать напрямую, проводя ладьи по Днепру к Скифскому морю. Дорога там опасна из-за порогов, и обратно подниматься очень тяжело, но выгода перевешивает.
В следующий раз я стал расспрашивать кормщика об оставшемся пути до Киева.
- По времени мы его половину уже прошли, - начал объяснять он. - Завтра нам предстоит идти мимо устья реки Уды, немного выше на ней стоит городок Харка1. Раньше это был очень большой город, который был разрушен во времена смуты. Князь северян Малко начал отстраивать его заново, постоянно держит там небольшую дружину с воеводой, а на устье реки поставил сторожевой пост. Сам князь приезжает редко, его двор находится в городе Лтаве2 на реке Ворскле, по ней мы поплывём обратно в сторону Ахаза.
- Тут ведь интересная штука получается, - оживился Ломир. - Отсюда до Киева можно добраться двумя путями.
Первый, по которому мы пойдём, это ещё немного вверх по Руси до волока к селению на реке Сеймище, а затем всё время вниз по Сейму, Десне через Чернигов до самого Киева. Этот путь самый лёгкий и быстрый.
Второй ведёт вверх по Уде до волока в верховья Ворсклы и оттуда вниз по реке, мимо Лтавы, до Днепра, по которому затем долго идти против течения. Этот путь короче, но намного тяжелее, и занимает на неделю больше времени, чем первый. Зато плыть обратно по нему будет вдвое быстрее.
Меня очень обрадовало упоминание о Чернигове, я слышал о городе от своего дядьки Избора и давно хотел в нём побывать.
На следующий день мы миновали устье Уды, где на крутом яру за высоким частоколом виднелась тесовая крыша какого-то строения, в смотровой башенке на углу я даже разглядел голову воина в островерхом шлеме.
Русь стала ещё уже, заросшие лесом берега реки местами сходились совсем близко, мешая работе вёсел, и гребцы всё чаще толкали ладью шестами. Ближе к вечеру второго дня Белоян загнал наш учан на мелководье возле речного обрыва, над которым возвышалась высокая раскидистая сосна.
- Будем снимать мачту, - громко объявил он.
Только теперь я заметил, что у сосны от середины ствола в сторону воды отходит толстая наклонная ветвь, возле которой и замерла верхушка мачты.
Для меня такое дело было в новинку, и, опасаясь помешать, я наблюдал его со стороны. Отвязав удерживающие растяжки, корабельщики отсоединили рею со свёрнутым парусом и уложили на палубу, затем Белоян, забравшись наверх, перекинул через ветвь конец верёвки и обвязал им мачту под получившимся упором. Два человека, ухватившись за второй конец, встали с другой стороны корабля, готовые удерживать её в вертикальном положении. Отвязав все растяжки, мачту общими усилиями выдернули из гнезда и осторожно разместили вдоль корабля. Вскоре она вместе с реей была тщательно закреплена, и мы продолжили плавание.
Ещё два дня наш учан продвигался на шестах по узкому и извилистому руслу реки, пока, наконец, не остановился в круглой тихой заводи. Отсюда начинался волок.
Прямо от берега отходила широкая, примерно с сажень, и неглубокая, по колено, канава, на дне которой среди жидкой грязи просматривались редкие поперечные круглые брёвнышки. Немного дальше из кустов выглядывала выложенная дёрном крыша полуземлянки, за которой тянулся к небу дымок костра. Вскоре из береговых зарослей к нам вышел высокий бородатый мужик в длинном кафтане и с удочкой в руках.
- С добром или злом пожаловали, торговые люди? - поинтересовался он, рассматривая нас цепкими глазами.
- С добром, дяденька... С добром, - весело ответил я и спрыгнул на травянистый берег.
За мной стали высаживаться другие ладейщики. Выйдя вперёд, Суливой учтиво поклонился рыбаку:
- Процветания и благоденствия вашему делу, добрый человек! Дозволено ли будет нам воспользоваться волоком?
- А почему нет? - заулыбался тот. - Только придётся заплатить мыто для князя на погосте3 за селением.
Они стали обсуждать какие-то вопросы, и, договорившись, ударили по рукам. Рыбак тут же вставил два пальца в рот и неожиданно выдал такой пронзительный свист, что у меня заложило уши. Почти сразу из кустов выскочил подросток примерно моих лет в закатанных до колен портах.
- Гони сюда сани, сынок, - распорядился бородач.
«Какие могут быть сани в такую жару?» - этот вопрос загнал меня в тупик.