Незадолго до полудня наша ладья причалила к пристани Чернигова. Город находился на правом берегу Десны, где верхняя часть пологого холма была огорожена частоколом из толстых заострённых брёвен высотой не менее пяти саженей с угловыми башнями по бокам. За стенами были видны только крыши построек самых верхних уровней теремов князя и приближённых бояр. С внешней стороны города, начиная от воды, в беспорядке были разбросаны избы и, реже, более солидные дома простого посадского люда, окружённые дворовыми постройками и большими огородами.
Суливой объявил о стоянке до утра, а сам решил прогуляться по городскому базару, прицениться к предлагаемым товарам, поговорить с лавочниками и другими купцами. Мирча, я и Андзор увязались вслед за ним, только пришлось привязать Молчана к причальной стойке, иначе своими волчьими повадками тот мог взбаламутить всех окрестных собак.
Поднявшись от пристани на высокий берег Десны, дорога дугой пересекала огороженные заборами постройки и огороды посада и выводила к въездным воротам в княжеский детинец3. Городской торг размещался прямо перед ними. Вокруг центральной площади в несколько рядов стояли лавки с товарами, сновали лоточники и разносчики, с разных концов продавцы громко расхваливали свой товар и зазывали покупателей.
Бродя по рынку, я вдруг остановился возле продавца бочек, кадушек, ушатов, бадеек и других изделий местных мастеров. Некоторые из них показались мне сделанными удивительно знакомой рукой. Взяв ведро, в наружной части дна я с радостью разглядел выжженный трилистник в ромбе - это было личное клеймо Избора.
Жилище бондаря оказалось в самом дальнем конце посада, я пританцовывал от нетерпения, дожидаясь пока лавочник закончит объяснять дорогу, и сразу бегом припустил туда. Удивлённые ребята держались позади. Пришлось ещё два раза расспрашивать встречных людей, прежде чем мы добрались до нужного места.
За забором возле ворот стояла старая покосившаяся избушка, рядом высился свежий, недавно поставленный сруб с проёмами для окон и дверей, а в дальнем конце огорода маленькая банька красовалась новой тесовой крышей.
Отворив калитку, я зашёл во двор. Возле сруба куча малышни что то строила из щепок и кусков дерева, мне показалось, что среди них играют сестрёнки и братишка, смерть которых была давно оплакана в моей душе. Малец, как две капли воды похожий на Ждана, посмотрел в мою сторону и с диким воплем:
- Смышляй! Живой! - кинулся мне навстречу, за ним прибежали Лепава и Мирава.
Только обняв и ощутив тепло их ребячьих тел, я поверил, что это не морок и не наваждение. На крик из избушки вышла Нежана, увидев меня, она побледнела как полотно, и без сил опустилась на порог.
- Мама, мама... Смышляй нашёлся! - ребятишки за руки потащили меня к ней.
Слёзы радости быстро высохли на лице тетки, отложив рассказ о своём спасении на потом, она с обычной сноровкой принялась хлопотать по хозяйству, готовя угощение для нежданных гостей. Проходя мимо, Нежана успевала потрепать меня по голове и обронить какое-нибудь замечание:
- Похудел совсем, щёки впалые, кости торчат.
Сбегав за отцом, который работал в мастерской у соседа, Ждан ухватился за подол моей сорочки и не отпускал его весь остаток дня, видимо опасаясь, что я вдруг снова исчезну.
Обнявшись, Мирча, я и Избор постояли так некоторое время, молча поминая погибших и пропавших селян, затем присели на лавочку возле калитки. Дядька ничего не знал о предательстве Улеба и с большим волнением слушал подробности о нападении хазар и гибели селения.
- Ну, попадись мне этот знахарь, - в сердцах он стиснул свои огромные кулаки, потом переменил тему разговора. - Так это вы разожгли сигнальный огонь?.. Молодцы, ребята, вы спасли мою семью.
Оказалось, что тем злосчастным днём Нежана полоскала бельё на речке, её дети и ещё одна маленькая соседская девочка играли рядом на берегу. Сначала она заметила дым над лесом, немного позже зазвучало набатное било. Женщина была на сносях, до родов оставался всего месяц с небольшим, и быстро бежать в городище, да ещё с выводком малышей она не могла. Пометавшись в панике туда-сюда, Нежана вдруг обратила внимание на мою долблёнку, стоявшую рядом с мостками. Загнав туда детей и сунув корзину с бельём, она отплыла по реке подальше за поворот, там спрятала лодку и сама залезла вместе с ребятишками в самую гущу кустов.
Крики и шум сражения еле-еле долетали до их убежища, а потом всё стихло. Весь этот день и следующий они прятались в чаще, тётке с большим трудом удавалось успокоить голодных и хныкающих детей. Вокруг было тихо, и, решившись, Нежана вечером вернулась к селению, но там обнаружила только остовы печей на месте жилищ и одинокую корову, с жалобным мычанием бродившую возле частокола.