Солнце спешило к краю земли, и клёв усилился, то на одной, то на другой донке случались поклёвки. В дополнение к первой рыбе я уже поймал большого подлещика и двух огромных плотвиц. Мирча с безучастным видом наблюдал за мной, сидя в стороне. Дождавшись очередного сигнала, я стал вываживать добычу, в это время закачалась соседняя донка.
- Вытаскивай! Уйдёт! - крикнул я другу.
Тот нехотя подошёл к снасти и потянул за плетёнку, не ожидая большого сопротивления. Отнюдь, добыча попалось серьёзная, и просто так сдаваться не хотела. Мне было хорошо видно, как Мирча стал суетливо перебирать руками, то выбирая лесу на себя, то отпуская в ответ на сильные рывки. Нарочитая беззаботность сначала сменилась растерянностью, но затем мой друг прекратил неумелое вываживание и просто со всей силой потянул рыбу на себя. Удивительно, как плетёная из двенадцати волосин леса выдержала, и трофей - это оказался большой лещ, скоро очутился у берега. Не сбавляя скорости, рыбак решил вытянуть его на песок, от рывка увесистая рыбина сорвалась с крючка и упала в воду. Мирча плюхнулся следом в тщетной попытке ухватить её за хвост, но было поздно, скользнув по рукам, рыба ушла на глубину.
Таким смешным и растерянным я не видел друга очень давно... Чертыхнувшись, тот снял с себя мокрые порты и стал выкручивать от воды.
У меня попался небольшой сазанчик, посадив его на кукан, я снова наживил крючки и забросил обе донки. Мирча, ощутив рыбацкий азарт, на этот раз внимательно следил за лесой. Радуясь рождению нового рыболова, я мысленно попросил водяного послать ему хороший трофей. Как по заказу, последовала поклёвка, крупный подлещик сдался почти без сопротивления. Мой напарник, воодушевлённый успехом, дальше уже сам насаживал червей и забрасывал снасть.
Когда солнце стало прятаться за край леса, и клёв немного утих, я проверил кукан. Количество пойманной рыбы меня здорово удивило, вряд ли мы сможем всю её унести домой. Жалко было прекращать такую увлекательную рыбалку, но надо знать меру. После осмотра добычи, мне пришлось отпустить на волю часть улова.
Пока Мирча высекал огонь и разводил костёр, я успел почистить и выпотрошить пару лещей. Рыбу мы наткнули на деревянные колышки на небольшом удалении от жарких углей, и она постепенно зажаривалась, поддразнивая своим запахом. В ожидании трапезы мой напарник заварил в берестяном ковшике чай из листьев брусники, земляники и смородины. Воду он кипятил с помощью речных голышей. Дождавшись, когда те покраснеют в огне костра, подхватывал по очереди двумя палочками и опускал в ковш.
Наконец рыба готова, выложив её на холщёвую тряпицу, мы приступили к ужину. Только теперь, не спеша заедая ржаным хлебом сладковатую рыбью мякоть, я обратил внимание на многоголосый птичий концерт. Вокруг нас, как вблизи, так и на удалении пели соловьи, в любовном упоении птицы не замечали ничего вокруг. Две птахи соревновались всего в трёх саженях от нас, и я даже разглядел в вечернем сумраке силуэт одной из них. Маленький певец сидел на тонкой ветке и задрав головку через приоткрытый клювик издавал чарующие звуки. Как только он замолчал, с другой стороны куста запел его соперник. Немного подальше сразу три птицы выясняли, чей голос лучше. По всему берегу реки слышались трели, щёлканье, переливы и другие коленца птичьих голосов.
Закончив ужин, мы легли спать под навес, накрывшись общим плащом. За рекой догорал закат.
- Что-то мне неспокойно, - прервал молчание Мирча. - С рассветом надо быстро собираться и спешить домой.
У меня на душе тоже постепенно разгоралось гнетущее чувство тревоги, стараясь отвлечься на птичьи трели, я незаметно уснул.
Примечания:
Чуга1 - укороченный до бёдер узкий кафтан для путешествий с открытым воротом и рукавами по локоть.
Кафтанец2 - в отличие от обычного кафтана, которые были длиной до пят и с такими же длинными рукавами, кафтанец - это одежда для работы, длиной до колена и с укороченными рукавами.
Берегиня3 - обтягивающая голову матерчатая тесьма с вышитыми на ней рунами и другими обережными знаками.