Лешке нравилось у Ларика дома. Нравились родители, весёлые и какие-то бесшабашные – как дети. И совсем не строгие – не то, что Лешкина мама, вечно уставшая, с измученным лицом. Про отца лучше вообще не вспоминать. В те редкие дни, когда он не бывал пьян, он либо смотрел телевизор, либо спал на кушетке. С сыновьями – Лешкой и его старшим братом Славкой – он никогда не играл. Один раз только научил Лешку играть на гитаре вальс «Гибель Титаника». Ничего сложного – три аккорда!
При маме играть можно, но тихо, чтобы не мешать ей отдыхать. Она не любила гостей, и к Лешке друзья приходили очень редко. Дома скучно, и Лешка все свободное время проводил либо на улице, либо у Ларика дома.
У Ларика было можно практически все: играть, шуметь – если только бабушка не спит. А если у тёти Сони болит голова, она просто подойдёт и скажет: мальчики, тише, пожалуйста. Но ни за что не будет ругаться. Родители у Ларика классные: они часто принимают участие в играх, а ещё им можно сказать все честно. И даже про девчонок.
И ругались они только один раз. Из-за женщины какой-то. Тётя Соня плача, выкрикивала что-то тонким голосом, а Юлий Семёнович размахивал руками и театральным голосом громко выговаривал ей. Ларик, красный от стыда, тогда вытолкал Лешку за дверь.
Дома у них всегда был бардак, и это было только кстати: детям – Ларику и его младшей сестре Симе ничто не мешало играть. Лешка завидовал: у приятеля были аквариум, попугаи, а также полно детских пластинок и то, что приводило Лешку в настоящий восторг – целый шкаф детских книг. Тётя Соня охотно давала что-нибудь почитать. И вообще, с ней было интересно поговорить. Она была домохозяйкой, ходила с тростью, много курила и пила молотый кофе, который сама же и жарила. И с удовольствием занималась с детьми.
А еще у них было много разных вкусностей вроде щербета с орехами, и можно было пить сгущенку прямо из банки – только чтобы тётя Соня не видела. Лешка иногда целыми днями пропадал у друга, так что даже мама его один раз с обидой спросила: «Может, уже жить к ним пойдешь?».
Лешка ни разу не пытался поцеловать Нину. Робкое тыканье носом в щеку во время школьных дискотек – не в счет. Нина с удовольствием танцевала с ним, но ничего лишнего не позволяла. А он был счастлив уже просто оттого, что можно держать ее за руку и обнимать за талию.
Даже смешно: любить девчонку и ни разу не поцеловать. Другие уже не только поцелуями в то время занимались. Лешка много раз слышал эти истории, про то, как один парень заманил одну девчонку – ну, вы её знаете – в подвал и там такое с ней сделал, что она потом целый день плакала.
Про Нину тоже всякое говорили. Сочиняли, конечно. Из-за того что она не с ними дружит. Говорили, что её насиловал сам Вадька Поскотин. А потом она привыкла (девчонки, которые это попробуют, уже не могут обойтись без этого, точно вам говорю!) и сама уже к нему ходила. В эти слухи Лешка не верил. Не могло этого быть, никак. Как её Вадька в раздевалке зажимал, за грудь лапал – видел, а про остальное не верил.
Лешке стыдно про это вспоминать. Стыдно до мурашек. За трусость свою стыдно, хотя сколько прошло уже. Ведь он тогда рядом был: когда Поскотин её в раздевалке тискал. И ничего не предпринял: не ударил Вадьку, не защитил Нину. Струсил. Поскотина – первого хулинана в школе – все боялись, даже учителя, и он тоже боялся. Только блеял тихо: «Вадик, ну не надо, пожалуйста!»
Блин, вспомнить противно! Лешка даже глаза закрыл. Тогда ему еще Сашка Ленцов, тоже местный хулиган, предложил Вадьку подкараулить и надавать ему, но Лешка даже думать об этом боялся. Сашка нет, он был отчаянный. Лешке посочувствовал, потому что неожиданно для всех с ним дружить начал. С хлюпиком и маменькиным сынком. Лешке еще завуч тогда сказала: «Я тебе доверяла, пока ты с Ленцовым не связался». А Лешка и не связывался. Сашка просто жил в том же подъезде, что и Ларик, и часто с ним сталкивался.
Сашка оказался неплохим парнем, интересным и умным. У него был магнитофон и классные записи: Boney M, Smoky. А хулиганил он потому, что умнее своих сверстников был, и ему скучно было играть в индейцев и пластилиновых солдатиков, как все.
С ним Лешка и Ларик лазили на крышу и ходили по краю плиты, чтобы победить страх. Перебегали глубокий овраг по тонким трубам на высоте почти 10 метров. Было жутко и весело. Санька показал им тайную комнату в подвале со старым диваном, на котором они с Поскотиным портили девчонок. Затаив дыхание, слушали Санькины рассказы и смотрели порнографические карты.
Сашке можно было верить, он нравился девчонкам. Высокий, черноволосый, всегда улыбался и был уверен в себе на все 100%. Не то, что Лешка. Сашка мог подойти к девчонке и запросто обнять и даже потрогать везде, где хотел. Этого Лешка ну никак не мог постичь. И со взрослыми Сашка разговаривал на равных. Но не хамил, как Поскотин, а наоборот, был очень вежлив, но смотрел при этом так насмешливо, что мог запросто взбесить кого угодно – хоть завуча, хоть участкового милиционера.