— Ну пошли, бабка!
— Лекарства несёшь, что ли?
— Несу, несу…
Они поднялись на небольшой пригорок и зашагали дальше по просёлочной, обсаженной акацией, липой и платанами.
— Выходит, это твой парень спас мою корову, — заговорила Мелано.
— Э-э, чего он только не наврёт! — обозлился ветврач. — На днях забрал коня и до вечера не появлялся. Ждал я его, ждал, а потом встал да и пошёл к ущелью. Сижу на камне, папироску покуриваю. Слышу, копыта цокают по камням: идёт вдоль берега мой сивый, а на нём мальчишка, голову на грудь уронил. Пошёл я рядом, спрашиваю: «Где пропадал до сих пор?» Куда там! И не отвечает. Потом видит, что я не отстаю, и как прикрикнет: «Оставь меня! Видишь, я сплю». И с чего, говорю, тебя в такую рань да ещё прямо на коне сморило. Ночи напролёт, что сова, бодрствуешь. А он мне: «Так, говорит, делали Георгий Саакадзе и Суворов. Они, говорит, на коне спали». Ну, я его спустил с коня и взгрел порядком.
Вскоре показался зелёный двор бабки Мелано и её корова у забора под сливами.
Ветврач обошёл «пациента» со всех сторон, осмотрел, поцокал языком, потом обернулся к Мелано.
— Не бойся, бабка, через неделю будет на ногах.
— Да ей, видать, уже полегчало. Без меня вон травки поела и воды попила.
— Ты бы её отвязала, что ли, верёвка больно тяжёлая. Не убежит она больше, не до того ей теперь.
— Ах, садовая моя голова! — Старуха хватила себя по лбу. — Совсем позабыла. Замучилась небось в петле, бедненькая. Ничего, я сейчас.
Она бросилась отвязывать верёвку, а ветврач тем временем раскрыл прихваченную с собой сумку, достал из неё лекарства, бинты и вату и подошёл к корове.
Но только он начал промывать раствором раны, как какой-то непонятный звук привлёк его внимание. Он оглянулся и увидел, что Мелано удивлённо разглядывала снятую с коровы верёвку и что-то шептала.
— Что с тобой, бабка? — спросил ветврач.
— Погоди, погоди… Ведь эта верёвка с неделю назад пропала у меня из виноградника. Будь оно неладно!.. Как она оказалась на шее у Цаблы?
Некоторое время ветврач смотрел то на старуху, то на верёвку у неё в руках. Потом недоумённо пожал плечами и покачал головой.
В САДУ
После исключения из звена для Залико наступили тяжёлые деньки. Сандро всё время следил за ним, надеясь перехватить где-нибудь в укромном местечке и проучить за всё. Но Залико осторожен: он так ускользает из-под самого носа бывшего командира, что даже сам диву даётся.
Давно Залико не навещал соседних садов — ребята настрого запретили ему. Но теперь он исключён, и их запрет не может связать его по рукам. Однако забираться далеко всё-таки не следует, не то нарвётся на «Карамана», а это ему не улыбается. Дай бог здоровья Грозному: что-что, а фрукты у него никогда не переведутся. Особенно хороши груши! Залико уже и плетень в его саду осмотрел, и лазейку высмотрел. Пусть потом ищет его сторож академии: не пойман — не вор. Так-то!..
Залико направился к саду Грозного, как ящерица прошмыгнул сквозь лазейку в плети, миновал инжировые деревья, кизиловый, весь в красных крапинках ягод, кустарник, обошёл яблоневую рощицу и забрался на высокое грушевое дерево. Бояться было нечего. Грозный, после того как обобрали его любимую яблоню, собаки не держал, считал, что теперь это бесполезно.
Несколько сочных плодов Залико торопливо съел прямо на дереве. Затем он накидал груш за пазуху и подался вниз. Уже сползая по стволу, он оскользнулся, но кто-то бережно поддержал его.
— Спокойнее, дорогой, не бойся…
Залико глянул вниз и чуть не свалился.
Под деревом стоял Сандро.
Подняться наверх было уже невозможно, спуститься — страшно.
Недолго думая Залико прыгнул на Сандро, но бывший звеньевой подставил ему ножку, и Залико, больно шмякнувшись, растянулся на траве.
Сандро сел на него верхом и, схватив за грудки, проговорил:
— Ну, теперь тебе хана. Птица твоей жизни навсегда покинет тебя!
Залико знал, что эти слова говорил Караман, становясь на грудь поверженным врагам и замахиваясь, чтобы отсечь им голову. Видно, и почитатель Карамана готовил над ним суровую расправу.
— Помогите! Помогите! — истошным голосом завопил Залико и изо всех сил стал отбиваться.
И вот когда они, сопя, отдуваясь и покрякивая, тузили друг друга, кто-то вдруг дал Сандро хорошего подзатыльника и оторвал от жертвы. Залико вскочил с радостным криком: его бывший вожатый, мёртвой хваткой вцепившись в бывшего звеньевого, тряс и болтал парня, как пустой бурдюк.
Залико напоследок запустил в Сандро камнем и бросился наутёк. Рубаха на бегу вылезла у него из штанов, и краденые груши покатились во все стороны. Когда он добежал до лазейки в плетне, за пазухой у него не осталось ни одной груши.
А Нико торжествовал. Он перехватил своего врага в таком месте, где ни одна живая душа их не увидит. Он залепил Сандро оплеуху и зло засмеялся.
— Ну, как дела, Караман?
Сандро выскользнул у него из рук, отскочил, как драчливый петух, и замахнулся.
— На этот раз я посчитаю тебе зубы! — крикнул Нико и толчком отшвырнул набежавшего мальчишку.
Сандро тут же поднялся, бросился опять, но на этот раз ему досталось ещё сильнее.
Нико встал у него над головой.
— Ну, как дела? Что-то ты сегодня неразговорчивый!..
— Погоди, поднимусь — отвечу! — процедил сквозь зубы одурманенный ударами мальчишка.
Он ещё нетвёрдо стоял на ногах, когда новая оплеуха свалила его и вместо одного Нико он увидел десятерых разом: они выскочили из кизилового кустарника и крадучись надвигались на него.
В ту же минуту Нико почувствовал, что что-то обвилось вокруг его ног. Он отступил назад и наткнулся на какой-то пень (будь он неладен, как раньше не заметил, что тут торчит пень!). Кто-то сильно дёрнул его сзади — Нико со всего роста грохнулся на землю. Над ним выросла ужасно знакомая фигура Гоги Торазде.
— Держите его крепче, ребята! — громко прошептал он.
Мальчишки накрепко привязали его ремнями к стволу грушевого дерева.
Нико зажмурился, тряхнул головой, но видения не пропали, и в вечерних сумерках он отчётливо увидел лица взъерошенных мальчишек.
А дело было вот в чём: мальчишки пошли искать Сандро и, зная, что он собирается вздуть Залико, направились к его двору. Не застав у Залико ни души, Гоги заподозрил неладное и поспешил к саду Грозного. Здесь они и увидели всё, в критическую минуту перемахнули через плетень, и вот уже бывший отрядный лежит у их ног.
Откуда только у этих шпингалетов столько сил!
Смуглое лицо Нико краснеет, как редиска. Слёзы душат его, но он не кричит, потому что Грозный может услышать крик, и тогда сраму не оберёшься.
— Салаги чёртовы! Пустите!.. — хрипит Нико, извиваясь всем телом. Этот проклятый Снайпер уселся ему на коленки и насмешливо заглядывает в глаза. — Пустите, не то!.. — Нико задыхается от злости, жилы у него на шее готовы лопнуть.
К нему подходит избитый звеньевой. На Сандро страшно смотреть. Глаза его сверкают, как у рыси.
— Ну, так как дела, ответь мне! В расчёте мы или нет? Скажи, скажи, дылда ты эдакая! С маленькими ты герой! Так, что ли? Ну, будь героем! Встань на ноги, встань, чтобы я залепил тебе! Ты же знаешь — лежачего не бьют.
Разъярённый Сандро забыл своё правило — один против одного. Он ни слова не сказал ребятам, когда те, по совету Снайпера, сняли ремни и связали Нико по рукам и ногам, а сами расселись вокруг пленника.
— Пустите меня!..
Гоги подошёл поближе к Нико и пригляделся.