Мальчишки в бескозырках
ЧАСТЬ 1
Мое военное детство
Хлеб блокады
Еще в сороковом чувствовалось приближение войны. Ребята нашего двора часто играли в войну. При этом в ходу была такая присказка: «Внимание, внимание на нас идет Германия!» И вот 22 июня она на нас пошла… Подло, внезапно, из-за угла, как вероломный разбойник.
Этот день я запомнил во всех деталях. Мы с мамой покупали на Садовой улице (тогда она называлась улица Третьего Июля) картошку. Был солнечный, теплый день. И только что перешел в четвертый класс и ездил поступать в музыкальную школу у Нарвских ворот. Ничто не предвещало беды. И вдруг по радио объявили, что будет выступать Молотов. Репродукторы разнесли его слова о том, что Германия без объявления войны напала на нашу страну. Мы с мамой, так и не купив картошки, бросились домой. Дома отец — очень хмурый — уже собирал вещмешок, чтобы идти в военкомат. Ему в ту пору было тридцать четыре года. Провожали мы его на второй день войны с Финляндского вокзала. При расставании отец меня наставлял, чтобы я слушал мать, был для нее помощником и опорой; обещал побыстрее разбить фашистов и вернуться домой. Никто из нас не предполагал, конечно, какой будет война и что придется выдержать в ней Ленинграду и ленинградцам.
Мама до войны работала галошницей на заводе «Красный треугольник». Один раз мне посчастливилось побывать у мамы на заводе. Произошло это случайно. Как-то летом мама, придя с работы, спросила у меня:
— Витя! Ты помнишь, как у бабушки в Боровичах играл на заводе для рабочих?
— Конечно, помню. Мне еще там подарили большой кулек конфет.
— Так вот председатель цехкома попросила меня, чтобы ты выступил у нас в красном уголке во время обеденного перерыва. Потом посмотришь цех, увидишь, как делаются галоши.
Я с радостью согласился. Мама часто рассказывала о заводе, о том, как делают галоши, но увидеть все это своими глазами было пределом мечтаний.
Через несколько дней мама сказала, что выступать нужно сегодня. И вот я с мамой и баяном приехал на трамвае на завод.
«Красный треугольник» — это большой завод, расположенный вдоль набережной Обводного канала. Несколько раз я бывал здесь около проходной с папой, когда мы поджидали маму с работы.
И вот теперь мама, взяв меня за руку, провела через проходную на территорию завода. Подошли к невысокому зданию из красного кирпича.
— Вот здесь и находится наш цех, — сказала мама.
Красный уголок галошного цеха размещался на первом этаже. Это было просторное помещение с небольшой сценой и стульями, составленными рядами. В обеденный перерыв в зале собралось человек семьдесят — восемьдесят рабочих, а точнее работниц, так как на «Красном треугольнике» работали в основном женщины. Зал пестрел красными косынками. Председатель цехового комитета вывела меня на сцену, усадила с баяном на стул и сказала, что зовут меня Витя, что я сын Марии Павловны Ивановой и что сейчас я дам небольшой концерт.
После того как я сыграл вальс «Амурские волны», в зале встала девушка и попросила исполнить какие-нибудь популярные песни. А потом добавила:
— И хорошо, если бы ты их нам спел.
Ну какой баянист не поет, аккомпанируя себе. Я спросил, что их интересует. Посыпались заявки. В основном это были песни, исполняемые Вадимом Козиным. Выбрал две: «Брось сердиться, Маша» и «Не забыть мне русую головку».
Когда я запел: «Брось сердиться, Маша, хмуришься все зря, жизнь твоя прекрасна, я ж люблю тебя», то у женщин это вызвало веселое оживление: девятилетний мальчик поет про любовь. Встретили песни хорошо, и вскоре все начали мне подпевать. Так что сольного пения у меня не получилось.
После того как я закончил выступать, начальник цеха, пожилой мужчина, сказал:
— Спасибо тебе, Витя, за игру и пение. И тебе, Мария Павловна, большое спасибо. Сама ты хорошая работница, и сын у тебя молодец. Обязательно отдай его учиться в музыкальную школу, пусть станет настоящим музыкантом.
Красный от смущения, стоял я, слушая похвалу начальника цеха. Особенно мне было приятно, что так тепло отзываются о маме.
— Пусть тебя, Мария, подменят часа на два, — сказал начальник, — а ты возьми сына, проведи по цеху, покажи все, а потом отвези домой.
Мама взяла меня за руку и повела в цех. Цех был рядом с красным уголком, тоже на первом этаже.
Первое, что я почувствовал, когда мама открыла дверь в цех, это упругую струю теплого воздуха. Вошли в цех. Он был наполнен гулом работающих машин. Среди общего гула выделялось какое-то сопение и чмокание.