Проходит несколько минут, и я замечаю еще одну даму. Я уже не единственная представительница слабой, но лучшей половины человечества. Интуитивно понимаю, что кроме Эльдара со своей второй половиной пришел лишь виновник торжества. Высокая, худая, словно изможденная, дама с надменным лицом не отходит от мужа ни на шаг. Время от времени она улыбается, что не делает ее привлекательней. Бывает же, ее лицо ничто не украшает: ни улыбка, ни макияж, ни блеск бриллиантов. Она страдает от ревности. Наши взгляды на несколько мгновений встретились, я заметила ее глазах панику. Понимаю, для этой женщины я — гостья нежеланная, но у меня есть оправдание: инициатива моего появления здесь исключительно в руках Эльдара. К нему и все претензии. Остальные приглашенные оставили жен без праздника. Быть может, тем самым они оказали хозяину торжества услугу. Какую? Чтобы его супруга чувствовала себя единственной и неповторимой на этой вечеринке.
Одним словом, в моей голове роятся не самые умные мысли. Мне удалось отогнать одну из них, а именно: что большинство присутствующих мужчин имеют нетрадиционную ориентацию. Поэтому и довольствуются обществом друг друга. Бред? Ну, разумеется, я всегда брежу, когда скучаю. Нет, эти надутые, самодовольные индюки выглядят натуралами. Или я вообще не разбираюсь в мужчинах! Но, честно говоря, я предпочитаю присоединиться к тем, кто остался дома, чем скучать в обществе бензиновых магнатов.
— Тебе не слишком скучно? — Эльдар подходит ко мне с бокалом шампанского. Он виновато улыбается. Я решаю не признаваться, что мне тошно.
— Ты решил обо мне позаботиться? — Я делаю несколько глотков. Холодный напиток освежает. В руке Эльдар держит шоколадную конфету. Он подносит ее к моему рту. Я, как проголодавшийся птенец, разеваю клюв. — Спасибо, Эл, очень вовремя.
— На здоровье, милая.
— Кстати, все твои знакомые приехали без дам. Стоило ли отрывать меня от интересного занятия?
— Стоило.
— Почему же?
— Я хотел, чтобы все увидели, какая женщина у Эльдара Гаврошенко.
— Во-первых, меня уже видели, поскольку это не первый наш выход. Во-вторых, Элик, это мелко.
— Я так не думаю. — Гаврош похож на нашкодившего ребенка, который не хочет признаваться в содеянном.
— Ты решил самоутверждаться с моей помощью? — Я улыбаюсь, потому что он мне нравится.
— Пусть завидуют!
— У них на это нет времени.
— Ты не права. Они только делают вид, что заняты серьезными разговорами, а сами украдкой поглядывают в твою сторону. — Эльдар чмокает меня в щеку. — Я знаю.
— Тебе это доставляет удовольствие? — удивляюсь я.
— Еще какое!
— Зачем тогда отлучаться от меня так надолго?
— Ты же все понимаешь, Лада. Нет более удобного случая увидеть в одном месте всех, кто мне нужен. Я должен воспользоваться ситуацией.
— Да, все понимаю, — вздыхаю я.
— Тогда ты не обидишься, если я снова тебя ненадолго покину.
— Эл, я вышла из того возраста, когда обижаются.
— Это замечательно! — Глаза его сияют. Мне кажется, что за долгое время я впервые вижу его таким возбужденно-радостным, таким светлым. Ну что ж, если ему все это доставляет удовольствие, потерплю.
— Иди с богом.
— Ты лучше всех!
Я бы предпочла, чтобы последняя фраза прозвучала погромче. Мне нужна поддержка, но Эльдар преувеличивает. Никого не интересует мой легкий, невесомый наряд, моя стрекоза на груди. Никому нет дела до моей шикарной гривы, собранной в роскошный хвост, никто не обращает внимания на совершенные линии моей фигуры. Гаврош хочет похвастаться мной, но здешнюю публику интересуют события на нефтяной бирже, курс доллара, колебания евро, а не красивая молодая женщина, скучающая рядом. Кому нужен аромат «Шанели», если здесь все пропитано запахом бензина и машинных масел? Я чувствую этот тяжелый запах, от которого першит в горле и кружится голова. Фантазерка (в этом мы с Васей как сиамские близнецы). Во мне уже все кипит от негодования.
— Добрый вечер!
Приятный мужской голос застает меня врасплох. Я задумалась о своем, спасаясь от всеобщего равнодушия. Я поворачиваю голову и вижу симпатичного молодого человека с длинными вьющимися русыми волосами и веселыми карими глазами. О, эти глаза! В них столько огня, столько нескрываемой дерзости, желания нравиться. Он мне приятен. Я чувствую, что краснею, пытаюсь успокоиться, делаю глоток шампанского. Первый шок прошел, мне кажется, что я его уже где-то видела. Юноша никак не вписывается в общую бензиново-олифную атмосферу. К тому же мне всегда нравилась легкая небритость. Стиль — «брутальность».