— Ты назвал мою женщину своей. Что ты этим хотел сказать, вонючий рыбак?
— А вот что, — Мигелю не было необходимости даже поднимать оружие, оно уже было взято наизготовку.
Грянул выстрел, и вместо красивого испанского глаза возникло нечто гораздо менее эстетическое. Не успел Глюк рухнуть, как Мигель уже орал, что он теперь главный.
Пятеро, меланхолично вел счет Картазаев. Трое испанцев и еще двое.
Бандиты безоговорочно приняли главенство нового вожака. Судя по всему, власть подобным образом менялась не в первый раз. Важный момент был подпорчен появлением на пятачке нового действующего лица. Скелет Кукулькана встал и в несколько шагов оказался среди беснующихся бандитов. Даже без головы он был на метр выше любого из них.
Ничего не видя, он широко расставил руки и схватил первого, кого коснулся, коренастого мужчину в расстегнутой гавайке. Не обращая внимания на его крики, он запустил костяные пальцы глубоко ему в глазницы и ловко вынул глазные яблоки.
— Неси глаза ко мне! — закричал череп, и скелет двинулся на крик.
Картазаев среагировал и выстрелом отшвырнул голову подальше. За что едва не поплатился, когда его чуть не подстрелили бандиты, только и ждавшие, когда он высунется. Вот, уроды. Они не желали думать о том, что опасность угрожает не только ему одному. Не трудно было предположить, что первым делом сделает Кукулькан, заимев глаза. Он слишком ненавидел людей, чтобы оставить им шанс.
На пути венерианина попался один из бандитов, и он, не раздумывая, дал ему такого зубодробительного пендаля, что не только отшвырнул на десять метров, но и переломал ему ноги. В строю теперь оставалось только трое испанцев.
Положение было патовое, и Картазаев совершенно не представлял, что он будет делать через минуту. Амарал и Луис обходили его с флангов, и, судя по маневру, жить ему оставалось до тех пор, пока туша бывшего толстяка, сделавшегося еще толще от сотен накопившихся в нем пуль, будет прикрывать его.
И в этот момент, ни секундой раньше, Мошонкин открыл огонь. Откровенно говоря, Картазаев был уверен, что десантника прищучили в самом начале. Не имея возможности спуститься по причине рухнувших пролетов, Мошонкин стрелял из-под потолка, до безобразия быстро расстреляв боекомплект. Картазаев расстроился, что он никого не убил, но Луис схватился за перебитую шею и повалился. И то хлеб. Три минус один.
— Иван, уходи! — крикнул полковник.
Амарал тщился добить Картазаева, но тот развернул толстяка поперек линии огня, заставив безропотно принять дополнительную дозу свинца, уже неизвестно какую по счету. Восставший скелет возник у испанца за спиной, когда тот был близок к тому, чтобы разрезать несчастного покойника пополам.
Амарал развернулся и всадил в Кукулькана очередь с близкого расстояния. Разрывные пули крупного калибра перебивали кости и сочленения. Из пробитых суставов выпали покореженные титановые пластины, и Кукулькан потерял устойчивость. Скелет упал на пол и раскололся на три большие части. Как по команде, луч из камесидала иссяк.
— Вот я вам, ироды! — закричал череп в наступившей тишине. — Напою вас ацетом, забудете о всяком блуде! Спасите меня, получите злата, сколько возжелаете!
Услышав щедрые посулы, Мигель сунул черепушку в холщовую сумку, выпрыгнул в окно и был таков. Крысы побежали с корабля. Из-за сундука высунулся Диего. Он схватил Тому, и, прикрываясь женщиной, тоже ретировался. Чтобы отвлечь от них внимание Амарала, Картазаев был вынужден потратить остатки патронов на ненужную и главное бесплодную перестрелку.
На некоторое время они остались с Амаралом одни в непривычно тихом зале. Картазаев заметил неподалеку пистолет и достал его с помощью руки здоровяка. Из-за полученных увечий толстяк оказался практически разборным.
Он предложил Амаралу разойтись полюбовно, в ответ тот разразился бранью и стрельбой. Картазаев послал в него последние два патрона, кинул сам пистолет, а потом рыбкой нырнул в окно.
Было пасмурно. Неизвестно, сколько Картазаев провел в пансионате, но ночь была не за горами. Надо сказать, что время он потратил бездарно. Череп не достал, никого не спас.
И судя по всему, сам не спасся. Единственный выход со двора перегораживала живая изгородь из шарообразных кустарников, густо поросших жестким зеленым листом. Хоть ветра не было, по ним прошел шорох.
— Это что за гербарий? — тихо пробормотал полковник, но его не только услышали, но даже и ответили.
Самый крупный из шаров заговорил. На пульсирующей поверхности безобразно кривлялся сильно деформированный рот.
— Я главный лесовой, — представился "зеленый". — Иди к нам. Мы дадим тебе вечную жизнь. Как ты живешь, Владимир Петрович? И живешь ли ты?
— Вы меня знаете?
— Мы получаем информацию из земли. Земля у нас общая одна на всех. Кстати, под твоим домом огромные пустоты, и я могу проникнуть прямо в твою ванну. За тобой даже неинтересно подглядывать. Ты живешь один, никому сто лет не нужен. Одеваясь, ты даже не видишь, есть ли у тебя сзади на штанах пятно. А когда у тебя на спине вскочил прыщ, тебе даже было некому смазать его йодом.
— В следующий раз позову тебя.
— Следующего раза не будет. Я ведь тебе просто так предложил, положение у тебя безвыходное, тебе все равно некуда деться.
В это время в окно вывалилась туша Амарала. Полковник автоматически выбил у него оружие, и они стали драться. Драка не удалась. Полковник и не предполагал, что настолько устал, что не способен сразу прибить одного человека.
Некоторое время они катались по земле, мутузя, куда придется. Амарал оказался тяжел как дохлый вепрь. Надо сказать, что он мастерски пользовался своим преимуществом в весе, норовя придавить полковника массивным и тяжелым, как колода животом.
Когда над противниками участливо склонился главный лесовой, Картазаев изловчился, упер ногу в необъятное чрево Амарала, которая от усилия едва не переломилась, и пиханул противника через себя. "Зеленый" призывно разверзся, открывая котлообразный рот, наполненный болотным желудочным соком, и принял в себя испанца. Тот не успел даже вякнуть, как букет из его ушей украсил главного лесового.
— Не только вам гербарии из нас делать, — заявил он. — Подай-ка мне твои ушки. Жалко, что у тебя нет татуировки, я бы гобелен сделал.
У Картазаева ничего не оставалось, кроме пресервов. Он и стал их швырять. Те разрывались со знакомым хлюпаньем. Шары поменьше кинулись прикрывать главного лесового, их разъедали многочисленные тоннели, но на их место лезли все новые. Полковник и не подозревал, что их так много.
Пробившись через зеленую чащобу, он оказался перед дымящейся ямой, из глубины которой раздался утробный голос главного лесового:
— Я тебя из-под земли достану, так и знай! Я буду преследовать тебя везде!
Противники кончились вовремя, в руках Картазаев оставались два последних пресерва. Он заботливо уложил их обратно в мешок и, вернувшись в зал тем же путем через окно, позвал Артура.
— Я думал, вы про меня забыли, — признался тот, появляясь из-за камесидала.
Полковник сказал, что посчитал бы свою жизнь слишком скучной без экстрасенса. Он подобрал у убитых автомат и пистолет и, набивая обоймы найденными патронами, подошел к сундукам. Похоже, встреча с богом не удалась. Только вот с каким?
На сундуках имелась одинаковый штамп Q-85.Восемьдесят пятый? Стало быть, возможен 86-й. Не говоря уже о первых восьмидесяти пяти.
На улице полковник держался настороженно, но опасения оказались напрасными, лесовых не наблюдалось. Артур сказал, что ему надо вернуться за картриджем и что это важно. Правда, он толком и не смог объяснить, почему это важно. Сказал, что коготь есть ключ.
Полковник ему поверил. В замершем мире все, что было связано с Кукульканом, могло оказаться важным. Когда вернулись в главный корпус "Лесного рая", Артур искал коготь очень просто: выставил вперед ладони и шел в ту сторону, откуда их сильнее жгло видимое только ему пламя.