Толик прогундосил: – Это тебе дядя Игнат сказал?
– Да.
– Вот ты, таким как он, трусом и вырастишь! Он никогда на полевые сборы не ходит, и ты прятаться будешь! – расхохотался Толик, запрыгивая на велосипед. – Вперёд! В атаку!
Мальчишки понеслись к горке, провожаемые грустными глазами Никиты.
Грозовым облаком он поплыл домой. Чувства обиды и досады терзали его, добавляя силы в движения. Он захлопнул калитку так, что бабушка, которая развешивала во дворе бельё, подпрыгнула и обернулась.
– Никитка, это ты шумишь. Чего нос повесил? Не помог сосед? Заходи в кухню, я пирожки с картошкой пожарила и дяде Игнату снесёшь, – затараторила бабушка.
– Ба, дядя Игнат трус? – вымучил вопрос внук.
– Кто это тебя на такую глупость надоумил?! – усмехнулась старушка.
– Толик сказал, что он на сборы не ходит. А это правда, я его никогда там не видел. Все мужики ездят пострелять, а он нет.
– Зачем только глупости такие повторяешь? Игнат Антонович служил вместе с твоим отцом. Не в одной горячей точке был. А после ранения в офицеры запаса ушёл. Какой же он трус? Ты папку расспроси. Ваши военно-полевые сборы для него так, семечки. Что он там забыл?
– Бабушка, он должен ребятам это рассказать! – вскричал Никита.
– Солнце моё, самому про свои подвиги говорить это гордыня. Уважать надо старших, да вопросы задавать, чтобы разобраться, что к чему, а не поносить почём зря, – стала подталкивать внука в кухню бабушка.
На обеденном столе лежало тесто, и стояла капустная начинка. Бабушка готовилась к жарке новой партии.
Никита устроился на скамеечке, поставив перед собой табурет с тарелкой пирожков: – Вкусно бабуля.
– Ешь, родной. Для тебя старалась. Поделиться с соседом не забудь, – расцвела в улыбке старушка.
Закончив со своей порцией, Никита набрал гостинцы в подготовленный бабушкой бумажный кулёк.
– Я пойду к дяде Игнату до вечера. Помочь пообещал. А потом мы с тобой одну вещь сделаем, – серьёзно заявил мальчик.
– Хорошо. Что за вещь? – полюбопытствовала бабушка.
– Хочу вместе с тобой список людей составить, тех, кто за кадром помогает. Потом в школе ребятам покажу. Пока помнят героев, народ жив.
Липовый казак
Казачья станица гудела третий день, отслеживая показательные выступления казачат, которым кому шесть, а кому чуть больше лет отроду. Конечно, и старшие показывали свою удаль. Такая она, казачья Казарла*, прокатилась по всей округе, открывая начало сезона военно-полевых сборов.
Густые брови наставника всё сильнее сходились на переносице. Никита боялся встретиться с ним взглядом. Он лучший, а тут и в первую десятку не попал. Как это могло произойти с ним, с надеждой всего клуба. Подвёл, да и всё тут.
– Продолжим тренироваться, в следующий раз всё будет по-другому, – похлопал Ильич по плечу.
– Угу, – только и смог ответить Никита учителю.
«Ну как? Как это могло произойти?» – думал мальчишка, пиная подвернувшийся камень.
А тут, как назло, сосед Толик бежит наперерез и машет медалью. Куда не глянь одни счастливые лица.
– Ты чё не слышишь? Я тебя зову, зову! А ты идёшь и даже ни разу не обернулся! Фотограф ушёл, без тебя фотографировали, – тараторил Толик, смахивая капли пота.
– Не охота мне, – буркнул Никита, оттирая грязь и засохшую кровь на расцарапанных руках и продолжая идти к отцовской десятке.
– Болит, да? Хочешь, за зелёнкой сбегаю? – предложил Толик.
– Незачем. И так заживёт, – буркнул мальчик.
– А ты чего там замешкался? Ты же след в след за мной шёл. Я думал, что первые места с тобой займём, – любопытствовал Толик.
«Вот в каждую бочку чоп» – подумал Никита и, насупившись, ответил: – Пальцы соскочили с верёвки, когда через ручей переправлялся.
– Так ты это, может снаряжение закрепил плохо. Вот оно и перекрутилось, – стал искать причины неудачи сосед.
– Да нормально там всё было. Это Колька меня дёрнул, когда пробирались через окопы. Деранул и обогнал. А я кое-как поправил и побежал. Время то тикает.
– Да, не повезло, – протянул на распев Толик. – А с фланкировкой что?
Никита выставил вперёд ободранные ладони: – Ты посмотри на это, как ими шашкой восьмёрки выписывать?
– Так вот почему ты из винтовки стрелял криво и ножи плохо метал. Такое долго заживать будет. А ко мне, между прочим, сам атаман подходил и руку пожал. Любо говорит, когда настоящих казаков растим. Прямо так и сказал, – похвастался Толик.
От этих слов совсем обидно Никите стало. Что там обидно, даже завидно. Он посмотрел на довольное лицо соседа.
«Ну не бить же его за то, что он справился, а я нет?» – грустно подумал он, сломав ветку ивы, и тут же скривился от пронзившей ладони боли.