На самом деле проблема вовсе не из-за тяжелого «земляного духа», коим в двадцать первом веке считается газ радон, потому как печь все из землянки вытягивает со свистом, а в солнечном свете. Вот нужен солнечный свет людям и особенно детям, очень нужен, как я успел заметить рахит здесь не такое уж и редкое явление.
— Ладно, — скривилась Дашка, — сходим до ручья.
Не, никак не получается у меня приструнить сестру, привыкла прежним Васькой командовать, а отвыкать гораздо сложнее. Но нарабатывать авторитет надо, поэтому, если я ей чего-то поручил, давлю до исполнения, чтобы у нее не возникло даже тени надежды, что меня можно хоть как-то проигнорировать.
Ребятня, услышав согласие сестры, с ликованием кинулась одеваться — сработал им недавно легкие «дубленки» из зайки, а побегать на улице и заодно похвастаться обновкой они любили, это старшей с ними нянькой быть не хотелось. Когда установились морозы, и река у берега встала, с рыбалкой на перемет пришлось завязать, зато появилась возможность ставить петли на зайцев. Здесь зайчатину почему-то не уважали, не то, чтобы ее совсем не употребляли, просто считали мясо зайца сорным. С чего бы это? Это медвежатина, которую постоянно на торгу продавали, сорная, инвазия она ведь не в двадцать первом веке родилась, она всю жизнь была. Откуда и когда возникло такое предубеждение, я так и не узнал, но факт остается фактом, заячью шкурку меняли охотно, а вот на тушку смотрели с отвращением. Ну и ладно, мне что ли отчаиваться, семья и соседи, и даже Лентяй этим не заморачивались, кстати, заячьи шкурки я тоже перестал продавать, самим надобны, уж больно трескучие в Сибири морозы.
— Дядька кузнец, говори уж. — Поторопился я Асату, когда детский гомон снаружи затих.
— Тут…, вот…, дело такое…, — затянул мужичок, и снова замолк.
Да что же такое? Ладно будем надеяться, что это просто от смущения:
— Дядька кузнец, — тихонько вздохнул я, откладывая в сторону недошитый Дашкин сапожок, — я же не слепой и все вижу, если ты хотел узнать мое мнение, то я не против. Вот только главное слово в нашей семье не мне принадлежит, а хозяйке. Потому, прежде всего ее согласие надобно.
Асата с надеждой посмотрел на Васькину мать, но опять молча, та смутилась и отвела взгляд. Ешкин кошкин, ведь взрослые люди, никогда не думал, что в эти времена столько условностей, придется брать инициативу в свои детские руки:
— Дядька Асата, я правильно понимаю, что ты хочешь взять мою мать в жены?
— Да, — выдавил он.
— А ты, Алевтина, согласна стать женой кузнеца Асаты? — Обратился я к матери.
— В доме муж должен быть. — Ответила та, после некоторого раздумья.
— Нет, — решительно замотал головой, — что должен быть муж, это правильно, но я не о том спрашиваю, что должно быть — мы и так теперь не пропадем, а о том, готова ли ты только с этим человеком соединить свою судьбу?
Во выдал! У «жениха» глаза по пятаку стали.
Ответ матери прозвучал очень тихо, но в «доме» стояла мертвая тишина, поэтому согласие мы расслышали хорошо. Кузнец шумно выдохнул и приободрился:
— Дык, тогда можно и к свадебке начинать готовиться.
Мысленно хохотнул, совсем от радости мозги у мужика перестали работать:
— Свадьбу-то отпразднуем, только вот готовить ее нам не придется, — остудил я его.
— А…, да! — Сообразил ошалевший Асата, большую свадьбу, когда брали в жены вдову, не играли, и венчание проходило более чем скромно, хотя потом посидеть близким родственникам за столом не возбранялось, но вот еще гостей не приглашали. — Дык, я тогда мигом до дьяка?
Вот ведь черт торопливый, будто шило в задницу воткнули, нет, так не пойдет:
— Не торопись дядька Асата, — пришлось мне снова осаживать мужика, — ты же свататься пришел, а дело это излишней суеты не любит. Давай лучше пива попьем, нас послушаешь, о себе расскажешь…
Пиво специально для такого случая на торгу выменял, оно у меня в маленьком, литров на десять, бочонке своего часа ждало, к тому же у меня там еще ягодное собственного производства на подходе, но то должно к рождеству поспеть. Мне пиво не очень показалось, так себе, немного пустоватое, зато Васькина мать и кузнец были в восторге. Косноязычность Асаты мгновенно пропала, и за столом сидел уже веселый, уверенный в себе мужик. Дабы было еще веселей рассказал анекдот про то, как муж объяснял жене что она должна делать в зависимости от того как у него шапка на голове сидит, и как жена ему ответила: «А если у меня руки вот так, то иди к лешему со своей шапкой». Хохотали до слез, никогда Васькину мать такой еще не видел, и надо же было в этот момент заявиться возмущенной Дашке. Она и так была на взводе из-за проказ малышни, а тут такое веселье, да еще без нее. Бадья громко бухнулась об пол, а пигалица воткнула руки в боки и картинно насупилась, Асата тут же машинально двинул рукой проверить шапку. Это было нечто, от хохота мы не могли вымолвить и слова. Потом я, конечно, рассказал Дашке тот анекдот и почему когда она, таким образом выразила недовольство, мы покатились со смеху, но в силу отсутствия житейского опыта, мелкая мало что поняла, хотя и перестала дуться.