Домой опять приплелся еле живой, такие тренировки меня выматывают в хлам, и что обидно, гоняют меня ничуть не больше чем таких же кая я пацанов. Но им как-то не в тягость по бревнам прыгать да, на коне с копьем вертеться, а у меня все с надрывом, через силу и боль. Ох, моя многострадальная задница, и не поймешь от чего больше болит, то ли от плетки, то ли отбил во время многочисленных падений. Хм, а дома 'сюрпризец', встретили как на похоронах:
— Случилось чего? — Спросил мать, стягивая сапоги.
— Случилось, — подтвердила она мои опасения, — от отца Игнатия послушник приходил. Сказано, чтобы завтра после обедни у главных ворот ждал, вроде как в Вознесенский поедешь, по требованию настоятеля.
Во как. Это с чего я им понадобился? В доброту монастырских как-то не верилось, те еще волки, свой интерес блюдут не хуже нынешнего воеводы, дадут на копейку — стребуют на рубль, даже воевода против церковников пикнуть не смеет. Зачем им полоумный малец? Что-то не клеится, о том и домашним сказал.
— Я так понимаю, — высказал свою мысль Асата, — или кто-то решил заботу о погорельце сироте проявить, и приобщить к вере истиной, или решил на тебя посмотреть, не часто с рождения умом скорбные в разум входят.
— Только-то, — хмыкнул я, — Ну и чего? Скатаюсь да посмотрю, как монахи живут. Переживать-то чего.
— Э нет, Васька, — осадил меня отчим, — посмотреть на тебя немного времени потребуется. Тут думаю, станут проверять тебя, не черт ли виной тому, что отрок в ум вошел?
Да-а, подзабыл я как-то, что здесь хоть и не инквизиция, но тоже нужно себя в тонусе держать, а то могут обойтись ничуть не лучше чем в европах, хоть и не на костер, но епитимью наложат, мама не горюй. Да еще проконтролируют, что бы исполнил все до последней мелочи. Засада, нет, не так, ЗАСАДА, вот так будет правильней.
Солнце припекает, уже начало мая, сижу на пригорке, ловлю спиной тепло и любуюсь окружающим пейзажем. На завтра сговорились пойти в лес всем околотком на заготовку бересты, пример Дашки оказался заразительным. Я не стал убеждать народ, что большое предложение на торге изделий из бересты неизбежно уронит цену, не поверят, подумают, что таким способом пытаюсь избавиться от конкурентов. Сестра уже переживает, мол, потом сложно будет что-либо продать, но я за нее спокоен, пока еще другие научатся делать изделия такого качества, да и про отделку надо не забывать. Вообще она оказалась жутко талантлива, стоило мне показать, как делаются картинки из бересты, как она стала быстро нарабатывать мастерство. Потом я ей еще показывал различные художественные приемы, учил азам живописи, художник-то из меня не очень, но кое-что все же могу. На торгу Дашкины изделия ценились и шли просто нарасхват, хотя не могу сказать, что у нее совсем не было конкуренции, конкуренция была, только, держите меня четверо, конкурент, который дышал ей в затылок, это родная сестренка Лисавета. Вот так, восьмилетняя сестра, как обезьянка на лету перехватывала секреты мастерицы и злиться на нее Дашка не могла, не потому что это не хорошо, а просто потому, что считала ее своей ученицей. Даже пятилетний Минька пытался тянуться за сестрами, но там глухо, может быть он и станет делать неплохие вещи, но вот нет в нем пока той искры, которая позволяет творить новое.
Поездку в Вознесенский монастырь вспоминаю с содроганием, хоть на всех представителей церкви я зла не затаил, люди там, в большинстве своем, все-таки душевные, но некоторых их представителей удавил бы в помойном ведре, и не поморщился. Это же надо подростка голодом три дня морить, дабы очистить от скверны. Идиоты, причем клинические. Будь в самом деле на моем месте пацан, точно бы эти три дня постился, а так, мне голод противопоказан, пришлось кладовую по тихому вскрывать и не один раз. Григорий, который за эту кладовую отвечал, конечно, чего-то заподозрил, но за руку не поймал, только косился иногда нехорошо. А вот от заучивания молитв и изучения святого писания откосить не удалось, с рассвета и до…, хотел сказать 'заката', но нет до полуночи, при свете свечей с послушниками монастырскими забавлялись, хором, по сто раз, под диктовку. До сих пор как услышу от кого, передергивает, хорошо хоть Зосима вовремя приехал, да вытащил меня, заступился, а то так бы и уморили, за изучением святого писания. Как он там сказал:
— Отрок только свет души обрел, разум его еще слаб, а вы с послушниками его заставляете денно и нощно заучивать.
Кстати, умный мужик этот старец, на раз меня раскусил:
— Ты мне дурака тут из себя не строй, вижу про себя кривду городишь. Не враг я тебе, не хоронись понапрасну.
Ладно, дурака из себя больше изображать не буду, но всей правды тоже не скажу, а то знаю я вас праведников. А за жизнь с ним хорошо поговорили, две недели он меня наставлял, мозги правил, если бы не информационная прививка двадцать первого века, ей-ей в послушники рванул. А так нет, как бы правильно не говорил старец, как бы не убеждал, извини, у меня есть своя цель, и эта цель хоть и не совсем в другой стороне, но пути наши расходятся. Так что, как только отпустили, рванул до дому так, что пятки засверкали, благо тут всего пять верст… во, вживаюсь, расстояние уже не в километрах, а в верстах представлять начал. Ну а напоследок, за такое 'хлебосольство', информационную диверсию провел, убедил Зосиму, что дерево в строительстве весьма и весьма недолговечно, и не потому, что гниет, а потому, что пожар при таком общежитии неизбежен. И это не пустые слова, только за эту зиму два раза чудом успели предотвратить серьезный пожар. Потому, мол, надо заводик кирпичный делать, сложностей никаких, глина поблизости есть, в дровах тоже недостатка нет, только труд приложить. Конечно, 'убедил' это только звучит просто, однако ж 'яйца курицу не учат', мои советы, будь они действительно советами хотя бы из вредности отмели, а вот исподволь, потихоньку, задавая правильные вопросы, которые уже практически содержали в себе ответы, получилось. Как там: 'И в сердце льстец всегда отыщет уголок', вот и я отыскал у Зосимы уголок, любит он учить или поучать, он и поучал меня, отвечая на вопросы, да так, что сам пришел к нужным мне выводам. Вот и отомстил я братии, будут они теперь этим летом вместо заучивания псалмов тачки с глиной катать, ниче для здоровья жутко полезно, труд на открытом воздухе.
Участок под строительство домов нам выделен, это уже благодаря Батюшке, не смог он отказать инокине Александре, и лес сухой нам из казны тоже продали, правда, не столько, сколько нам было на самом деле нужно, но тут уж чиновничье крапивное семя постаралось. Ничего, обойдемся, я уже сговорился с одной артелью, они зимой лес для мелкого купчишки заготавливали, да у того пока денег не хватило на выкуп. Вот они и решили его мне продать, да заодно подрядиться на плотницкие работы. Но тут уже облом, нечем мне им за работу платить, да если б и было, строить им пришлось бы как я хочу, а не как они привыкли. Самое смешное, купчишка, который лес не смог выкупить, соляную лавку на торгу держит, это ему казаки подкузьмили, когда Ушакова чуть в ножи не взяли, заставили купца соль из закромов доставать. Неожиданный выброс на рынок дешевой соли высокого качества, чуть не разорил торговца, в конечном итоге он выкрутился, но вот не без потерь. А тут еще и наша микро интервенция 'подзольной соли'… Хотя наша соль народу понравилось, до сих пор еще просят, и думаю, если кто-нибудь еще раз попробует провернуть такую же авантюру, казаки не один раз на наш соляной пласт скатаются.
Река вскрылась неделю назад, мои переметы заработали с новой силой, но это так, больше для души, а пока с Асатой, между делом ладим хорошую лодку, узкую, длинную, чтобы хорошую скорость при четверых гребцах выдавала. А то ведь вниз по Ангаре ходить труда много не требуется, а вот обратно шибко потеть приходится. Есть у меня задумка смотаться на малое море с казачками, дом же будем строить, окна я широкие хочу делать, для этого слюды много потребуется, а слюда, благодаря жадности воеводы, в гос. монополии, и дерут за хилый листик, как за полноценное стекло. Точное место, где добывался слюдяной камень, я знаю, побывал в свое время в тех местах. Изнаю я одно местечко, там слюда исключительного качества, правда крюк изрядный придется по горам делать — не думаю, что тамошний приказчик все оставит без присмотра, но обмен пота на денежные средства в данном случае исключительно выгодный. Да и пот тот будет не мой, бывшая соляная команда, правда без руководства старшИны, тоже загорелась себе широкие двойные окна справить, вот пусть и отрабатывают.
— Васька, тебя мамка кличет! — Это Лисавета, за мной пришла.
Да, пора идти — Фома все-таки допрыгался, в результате жуткого авитаминоза у него слегла невестка, и сейчас ее пытались выхаживать всем миром. А чего там выхаживать? Рецепт известен, рыбий жир, сосновые почки, пророщенная рожь, мясные бульоны и главное — вытащить ее из той жуткой ямы, которую Фома называет землянкой. Сейчас болящая у нас вместе с детьми, с которыми тоже есть небольшие проблемы, почему-то все решили, что только мы сможем ее вылечить. Это, наверное, потому, что зимой Тимка, младший сын Голени, хотя какой он младший, двадцать лет балбесу, умудрился уронить себе на ногу бревно и заработал открытый перелом голени, для этого времени такая рана сто процентов приводила к инвалидности, если не вообще к смерти. Судьба сложилась так, что я оказался в это время поблизости и, пользуясь тем, что мужик уплыл в беспамятство, вправил ему кость и наложил лубок из коры. Правда, перед этим пришлось долго освобождать болезного от части одежды, а еще извести на него весь свой запас полос льняной ткани, которую с некоторых пор всегда брал с собой, но дело сделал качественно. Честно сказать, Тимофею просто несказанно повезло, кость лопнула наискось без образования осколков, а то, что прорвалась наружу, так это даже в плюс, большой гематомы не образовалось. Крови он, конечно, потерял достаточно много, и выглядел на первых порах хуже покойника, но обошлось. Потом он еще месяц лежал на растяжке, это когда нога на веревку подвешена. Многие подумают, что это для того чтобы кости правильно срослись, и ошибутся. По дурости своей, мужик, как только ему полегчало (ну, боль перестала в дурную голову стучаться), решил, что ему можно хоть и не по хозяйству, но хотя бы до ветру самостоятельно передвигаться. Вот эти поползновения и пришлось пресечь таким способом, а заодно, чтобы жизнь медом не казалась. Как бы то ни было, но уже к концу апреля, Тимка ловко передвигался по нашему околотку с костылем, радуясь, что совсем скоро сможет ходить без дополнительной подпорки.