У Джилли перехватило дух от безмятежности, разлитой в бледных глазах Януса, от его вкрадчивого голоса. Ведь должно быть некое внешнее пятно, некий намек на таящуюся внутри порочность. Но, хотя Джилли знал Януса как облупленного, хотя у него имелись неопровержимые доказательства подлой сущности Януса, отделаться от первого впечатления было почти невозможно. В детской стоял уставший от жизни юный аристократ с приятными манерами.
Бессердечие, с каким Янус спланировал дальнейшую судьбу Аурона, потрясло Джилли, однако он не дал отвлечь себя от более насущной проблемы.
— А как же Маледикт? Ты освободишь его — или и он пал жертвой твоих интриг?
— Не надо оскорблений, — нахмурился Янус.
— Тогда тебе лучше поскорее отправляться, — сказал Джилли. — Накинуться на них, подобно карающему божеству, и спасти Мэла, пока они не решили, что влияние твое зыбко, происхождение сомнительно, а карманы пусты, хоть ты и королевский племянник.
Янус сжал кулаки.
— Ты подражаешь тем, кто выше тебя, Джилли. Твой язык недостаточно остер.
Джилли не успел возразить: гвардейцы отворили дверь — не приоткрыли, а распахнули широко, отступив назад.
В комнату вошел Арис, одетый по-домашнему: из-под халата виднелись панталоны и белье. Адиран крикнул «Папа!» и бросился к королю.
Джилли с трепетом упал на колени, а когда поднял глаза, встретился с изучающим, удивленным взглядом Ариса — как будто король много думал о его господине, Маледикте.
Усталость и морщины, избороздившие лицо короля, заставили виноватое сердце Джилли подпрыгнуть. Скольким из этих морщин помог появиться он?
— Значит, ты явился с вестью, — проговорил Арис.
— Да, сир.
— Тогда ты выполнил свое обязательство, и мы тебя больше не задерживаем, — сказал Арис.
Джилли поклонился и, потрясенный, отчаянно обеспокоенный, побрел назад к черной лестнице.
Снова оказавшись на тускло освещенных ступенях, Джилли задумался, глядя на другие двери — ведь они вели и в другие комнаты. Когда-то Джилли, вместо того чтобы нанимать шпионов, сам зарабатывал карманные деньги, собирая тайны, оставаясь незаметным и тихим, подкрадываясь и вынюхивая. Не надо было прекращать этого занятия, с горечью подумал он. Его должны были предупредить о том, что подписан ордер на арест Маледикта; либо шпионы были разоблачены, либо записка перехвачена — в любом случае виноват Джилли, и никто больше.
Он попытался рассудить, через какую дверь можно пробраться, чтобы подслушать беседу Януса с королем. Джилли приоткрыл ближайшую дверь — ту, что наверняка вела в покои Януса, очевидно пустые. В комнате царили прохлада и полумрак. Джилли прислушался, но не уловил никаких посторонних звуков. Он прислонился к внутренней стене возле очага; вдруг одетая в белое горничная, которую в полумраке он принял за занавеску, пискнула от неожиданности. Джилли прикрыл ей рот рукой.
— Тсс, я здесь для того, чтобы послушать. Как и ты.
— Это единственный способ, — тихо проговорила девушка. — У вон того вспыльчивый характер, если не побережешься; так что лучше заранее знать, в каком он настроении.
— Король? — спросил Джилли, хотя заранее знал ответ.
— Нет, король нас вообще не замечает; а вот ублюдка надо остерегаться.
Джилли приник к стене, и слова горничной потонули в гуле голосов, пробивающихся сквозь слой кирпича и штукатурки.
— …взять под стражу и наложить арест на имущество, — проговорил Арис.
— С вашего согласия? Эхо самоуверен, но не настолько, — усомнился Янус.
— С моего согласия, — подтвердил король; Янус шумно выдохнул. — Маледикт не избежит наказания, Янус.
— Я обеспечу его освобождение.
— Это невозможно без моего позволения.
Джилли скрежетал зубами, судорожно соображая, кого можно подкупить или шантажировать, а если ни то ни другое не удастся, как освободить Маледикта, не имея позволения короля.
— …тюрьма, — сказал Янус едва слышно. — Неужели нет альтернативы.
— Хочешь взглянуть? — предложила горничная. Джилли опять кивнул. Девушка осторожно вытащила один из кирпичей.
— Дыру заметят, — запротестовал Джилли, кладя ладонь на ее руку и останавливая движение.
Горничная прикрыла ему рот ладонью, шершавой от кирпичной пыли, и покачала головой. Полностью высвободив кирпич, она положила его на пол.
Перед мысленным взором Джилли возникла детская; хоть Джилли недолго рассматривал комнату, он вспомнил широкий каминный экран, который выходил далеко за пределы очага и перекрывал часть стены.
Джилли заглянул в отверстие и увидел, что король и Янус стоят у колыбели. Теперь их разговор был слышен отчетливее.
— Янус, не волнуйся ты так, — проговорил Арис. — Я вовсе не собирался держать его там долго. Несколько дней в одиночной камере — и Маледикт будет как шелковый. Ну, почти как шелковый.
Лицо Януса, видимое сквозь резной экран, было неподвижно словно мрамор, глаза пусты, как у Адирана. Выражение его лица что-то напомнило Джилли.
— Дядя, вы не просветите меня относительно ваших планов? — полюбопытствовал Янус.
— Маледикт будет жить, — сказал Арис. — Хотя из практических соображений для тебя он умрет. На северном побережье есть деревня под названием Эннисер. Там холодно и пустынно, зато у меня там уютное имение. Я отошлю Маледикта туда, назначу ему содержание и обеспечу прислугой, которая станет потакать его капризам — а заодно следить за ним в оба. Там он тоже будет в тюрьме — только гораздо более приятной, чем «Камни». И ты никогда больше его не увидишь. — Король поднял руку, как будто защищаясь от возможных возражений Януса. Лицо юноши застыло, словно озерная вода зимой. — Маледикта следовало бы повесить.
Янус выдохнул.
— Могу я, по крайней мере, забрать его из тюрьмы, сказать, что вы для него сделали?
— Я бы предпочел…
— В последний раз, когда мы с ним виделись, дядя, мы подрались. Неужели вы откажете мне в возможности попросить у него прощения? Чтобы сохранить друг о друге добрую память? — Жилы на шее и руках Януса побелели: он посмел перебить короля.
Арис приподнял лицо юноши, заглянул в распахнутые глаза в поисках признаков неповиновения; потом кивнул.
— Хорошо, я позволю тебе свидание. Короткое. Тебя будут сопровождать гвардейцы — на тот случай, если нрав возьмет над ним верх.
— Спасибо, дядя, — с чувством произнес Янус.
Джилли ужаснулся чистой голубизне его глаз. Он невольно сравнивал ее с эйфорией в глазах Маледикта, когда тот решался на убийство.
— Не благодари меня, — отозвался Арис. — В подобном случае мне стоило бы последовать совету Мишеля. Маледикт не вписывается в цивилизованное общество. Женись, Янус. А если тебя так тянет к мужской плоти, заведи любовника, только не столь склонного к нанесению увечий и более осмотрительного. — Губы короля напряженно сжались, потом расслабились. — Янус, все это к лучшему. Советнику не пристало иметь подобного приятеля.
— Как вам будет угодно, — отозвался Янус. Взгляд юноши напомнил Джилли вспышку; он удивился, как это король не видит опасности. Как не чувствует ярости, безжалостно загнанной в самые глубины сердца, до тех пор, пока Янус не найдет, на ком ее выместить.
Джилли задвинул кирпич на место, сдерживая дрожь в руках силой еще большего страха: что от одного неверного движения кирпич заскрежещет, и Янус заметит его.
— Лучше держись от него подальше, — посоветовал Джилли горничной.
— Ничего страшного, — отозвалась девушка. — Этот взгляд мне знаком. Ты сам найдешь дорогу на улицу?
— Я приехал в карете, — ответил Джилли.
— Ты же тот самый, — проговорила девушка. — Значит, твой хозяин хорошо к тебе относится. Жаль, что ему больше не нужна горничная.